Накануне вечером Леонид Волков рассказал, что двое участковых из ОВД «Даниловский» в среду принесли ему три повестки и обязали его, Навального и Ляскина явиться в полицию для составления административных протоколов. Он отметил, что на этот же день было запланировано открытие нового помещения московского штаба кампании.
Сегодня утром повестки вручили лично Навальному и Ляскину, причем последний получил ее в прямом эфире передачи «Кактус». «Судя по тому, что сотрудники полиции сказали Ляскину, вручая ему сегодня повестку, мы были правы в своих предположениях — речь, действительно, о нашем агитационном уикэнде 8–9 июля. Мэрия Москвы, дескать, посчитала его незаконным массовым мероприятием, а Навального, Ляскина и меня — соответственно, организаторами этого мероприятия через Youtube. Я говорил об агитационном уикэнде много раз в своих эфирах в программе "Штаб" на НавальныйLIVE, Ляскин — в "Кактусе", а Навальный успел сказать всего один раз, вечером 6 июля, как только вышел из спецприемника. Ничего, им хватило», — писал Волков.
Леонид Волков после составления протокола в полиции уже находится в Симоновском суде, который будет рассматривать его дело. Навальный и Ляскин еще не побывали в полиции, вероятно, их протоколы суд рассмотрит позже.
Леонид Волков уже в зале Симоновского суда. Его дело будет рассматривать судья Хызыр Муссакаев, он же дал Волкову 10 суток по статье 19.3 КоАП (неповиновение полиции) после задержания в офисе ФБК 26 марта. В тот день Волков вел прямой эфир на YouTube-канале Навальный.Live, в котором рассказывал об антикоррупционных акциях, проходящих в десятках городов.
По словам Волкова, в коридоре ждут свидетели.
Судья говорит, что во время заседания будет вестись видеофиксация, потом можно будет скачать видеозапись.
— Отводов не имеется? — спрашивает судья.
— Да, к сожалению, — качает головой Волков. — Вы рассматривали дело о правонарушении 26 марта. Оно вступило в силу, сейчас обжалуется в ЕСПЧ.
— Привлечение ранее по 19.3 может являться обстоятельством отягчающим по части 8 20.2, — добавляет юрист Иван Жданов.
Судья уходит в совещательную комнату.
Судья возвращается. Он отклоняет отвод: оснований нет, доводы о заинтересованности голословны.
Жданов:
— Ходатайство о ведении протокола заседания, поскольку показания свидетелей — важное обстоятельство для рассмотрения дела об административном правонарушении.
— Поскольку ведется видеопротокол, нецелесообразно привлекать секретаря к ведению протокола, — решает судья на месте.
Жданов уточняет, не будет ли судья писать определение по ходатайству; тот отвечает отрицательно.
— Просим приобщить к материалам дела скриншоты интернет-страниц с передачи канала Навальный.Live. Есть CD-диски, они нужны для всестороннего рассмотрения дела. Скриншоты подтверждают дату и место совершения, — продолжает Жданов. Также он просит о приобщении документов, характеризующих личность Волкова, и справки о состоянии его беременной супруги.
Судья приобщает.
Теперь юрист просит допросить свидетелей — Оксану Баулину, Олега Степанова и Анну Бирюкову. Суд полагает возможным допросить свидетелей.
— Сотрудник полиции Гундаров, который составлял протокол — его имеет смысл допросить после свидетелей; он находится здесь, — говорит Жданов. Этот свидетель ждет в коридоре суда. Судья также не возражает.
Больше у представителей Волкова пока нет ходатайств.
Теперь выступает Леонид Волков:
«Я являюсь руководителем штаба Алексея Навального, у нас идет публичная кампания за его допуск к выборам. Кандидату в президенты необходимо собрать 300 тысяч подписей, не более 7500 из одного региона, при этом даты проведения выборов совпадают так, что сбор подписей выпадает на 5-15 января. Всем хорошо известно, что для этого надо провести подготовительную работу.
Создан сайт, где люди дают предварительное согласие поставить подпись. Чтобы стимулировать людей регистрироваться на этом сайте, мы проводим большое количество агитационных мероприятий. Чтобы мы понимали, в каком городе у нас сколько сторонников, чтобы формировать разбивку и в январе получить подписи от этих людей. Это важно, поскольку, вот тут в протоколе указано, мы агитируем не сторонников Навального, а всех граждан.
В рамках этой деятельности мы проводим агитационную кампанию. Наши волонтеры выходят и раздают информационные материалы: Навальный идет на выборы, ему понадобятся подписи, даже если вы не за него, а за саму идею политической конкуренции. Мы организуем такие мероприятия с февраля. 8-9 июля проходил большой агитационный субботник или большой агит-уикенд. Штаб специально напечатал побольше газет и листовок, чтобы было массово. Это формально никак не отличается от, к примеру, промоакции компании Coca-Cola».
Волков продолжает:
«Каждый день у нас в каком-то городе страны проходят мероприятия. За июль прошло 209 мероприятий, 8–9 [июля] прошло одно из них. Я организую работу штаба. Это было мероприятие агитационное и абсолютно нормальное. Если меня за него судят, то я признаю вину за все 209 или более мероприятий, которые проходят почти везде».
Судья кивает с понимающим видом.
«Мы можем видеть палатки помощи Донбассу, благотворительных фондов, религиозных организаций — эта деятельность не имеет никакого отношения к митингам, шествиям и так далее, — говорит Волков. — Что происходит: мэрия Москвы задним числом признает акцию "скрытой формой пикета" и предлагает полиции составить протокол. Во-первых, это ерунда. Я много раз проводил массовые мероприятия: ты подаешь заявку в мэрию в качестве организатора, приходит прокурор и предупреждает об ответственности. Вот 12 июня: мы считаем, что вышли законно, мэрия, [что] незаконно, в ЕСПЧ разберутся. Но нас предупреждали. Здесь можно понять логику какую-то. А теперь задним числом объявили пикетом. Организатор на месте проведения осуществляет определенные организаторские функции. Это все в 54-м законе и в КоАП понятно расписано. То, как сейчас трактуется, — можно задерживать любого. Партия "Яблоко" проводит агитационные мероприятия. Партия ЛДПР тоже проводит. Кандидату Путину тоже придется».
Волков:
«Сейчас я получу 20–30 суток, выйду, снова буду проводить мероприятия, снова — этот порочный круг нужно разорвать. В протоколе есть две существенные ошибки. Во-первых, написано, что я без определенного места жительства. Это оскорбительно. Во-вторых, указано, что я организовал мероприятие 7 июля в 20 часов 18 минут из студии на Ленинской слободе. Это не соответствует действительности, насколько это вообще может не соответствовать. Меня там быть не могло. Это вечер пятницы, я соблюдаю шаббат».
Жданов задает вопросы Волкову:
— Эфир вы вели?
— Я вел, но не в это время
— Во время других эфиров были призывы к несанкционированным мероприятиям?
— Конечно, нет. Во всех эфирах, в этом, который упоминается, вообще во всех, я рассказываю о мероприятиях кампании. Всегда говорю о будущих мероприятиях и буду говорить дальше, но я никогда не говорил, что они несанкционированные, потому что они таковыми не являются. Есть города, которые проводят велопробеги, в Нижнем Новгороде мы проводим раздачу в метро, и претензий не было. Во Владивостоке мы проводим [мероприятия] на пляже, там сейчас хорошая погода.
— В форме одиночного пикета проводятся мероприятия? — спрашивает Жданов.
— В разных, в том числе в форме одиночного пикета. но когда люди раздают листовки у метро, это не требует какого-то согласования.
Волков:
— В 20:17 я находился в Кратово в Иешиве (вероятно, речь идет об Иешиве «Торат-Хаим» — МЗ). Это может много кто подтвердить, в том числе моя жена.
В зал зовут супругу Волкова Анну Бирюкову, которая сейчас находится примерно на 7 месяце беременности.
— Один вопрос, Анна Сергеевна, где мы с тобой были вечером 7 июля? — спрашивает ее Волков.
— В 4 часа дня мы сели в машину и поехали в район Раменское в еврейскую общину «Торат-Хаим», чтобы провести шаббат, — отвечает Бирюкова. — Община принимает шаббат в 7 вечера, то есть любой исключает для себя общение с внешним миром путем использования средствами связи.
— Есть передача на Navalny Live? — спрашивает Жданов.
— Я являюсь постоянным зрителем.
— Когда проходит?
— По четвергам.
— Были ли другие даты выхода
— Нет, не были
— Мы представили в суд справку о состоянии вашего здоровья. Необходимо ли вам постоянное присутствие супруга?
— Разумеется, мы живем вдвоем и мне нужно присутствие Леонида Михайловича.
— Когда у Волкова был арест, как часто вы ездили в спецприемник?
— Старалась каждый день.
Опрос супруги Волкова закончили. Судья изучает страницу ее паспорта с данными о браке, он заключен 23 октября 2015 года.
— У Волкова есть двое несовершеннолетних детей, это отмечено в паспорте, — подчеркивает Жданов.
— Моя жена сейчас работает, но с 21-го августа уходит в декретный отпуск. Плюс у меня на иждивении находятся двое детей, которые 17-го августа должны приехать ко мне на каникулы, — добавляет сам Волков. — Билетов у меня с собой нет, тут вам придется поверить на слово.
Теперь в зал заходит следующий свидетель — Оксана Баулина, главный редактор канала Navalny Live.
— Вы где работаете, — начинает допрос Жданов.
— В кампании Навального, занимаюсь программой Navalny Live.
— В ФБК наверно? — уточняет судья.
— Это разные юрлица, там формально иначе, — объясняет Волков.
Юрист продолжает расспрашивать Баулину:
— Присутствуете во время эфиров.
— Во время большинства.
— На «Навальный в 20:18» присутствуете?
— Да, всегда.
— По каким дням?
— По четвергам.
— Другие случаи возможны?
— Нет, их не было.
— 7 июля тоже не было?
— Это пятница, в пятницу нет эфиров.
Когда Алексей [Навальный] находился под арестом, четыре выпуска вели разные сотрудники. Один в том числе вел Волков, — вспоминает Баулина.
— Когда был эфир Волкова в «Навальный в 20:18»? — уточняет Жданов.
— 6 июля.
— Вы присутствовали?
— Да.
— Призывал ли Волков к проведению несанкционированных публичных мероприятий кого-либо?
— К проведению несанкционированных акций он не призывал.
На этом допрос Баулиной закончен. В зал заходит еще один свидетель, молодой человек в футболке «Навальный 20!8», Олег Степанов.
— Вели когда-то передачу «Навальный в 20:18»? — спрашивает его Жданов.
— В четверг перед большим субботником, 6 числа, по-моему.
— Известно ли вам, что передача велась в какие-то дни недели кроме четверга?
— Нет, совершенно точно.
— Вы были соведущим, вы находились где?
— В офисе ФБК.
— Вы видели Леонида Волкова?
— Да, конечно.
— Во время эфира призывал ли Волков к несанкционированным акциям или мероприятиям?
— Нет.
— Вы работаете где? — спрашивает Жданов Степанова.
— В штабе.
— Кем?
— Региональный менеджер по Дальнему Востоку и Сибири.
— В каких формах проходит субботник?
— В разных формах, не предусматривающих согласования.
— Может быть, это митинг, пикет?
— Я думаю, может, да.
— По 7 июля — был ли Волков в офисе ФБК или штаба?
— Он заезжал ненадолго днем, в первой половине дня.
— В пятницу вечером Леонид бывает в офисе? — интересуется судья.
— Скорее нет, не могу вспомнить.
— С чем это связано?
— Видимо, связано с религиозными вещами.
Больше вопросов к Степанову нет.
В зале появляется инспектор полиции Гундаров. Его сначала допрашивает Жданов:
— Протокол вы составляли?
— Да.
— Почему вы определили Волкова как лицо без определенного места жительства, хотя у него есть временная регистрация?
— В документах, которые мне были предоставлены, не было указано.
— Вы сами не пытались выяснить?
— Я узнал, мне сказали, что нету. 22 июня никаких вопросов не возникало по этому поводу.
— Далее, обстоятельства: 7 июля в 20 часов 18 минут. Каким образом вы определили?
— На основании начала трансляции. 20 часов 18 минут, это как бы, я понимаю, ваше время.
— Вы определили с точностью до минуты, что Волков в первую минуту же начал…
— Нет, конечно, мы взяли за отсчет время начала
— Я хочу понять время совершения правонарушения — это в минуту начала эфира или потом
— Было несколько моментов, поэтому было взято время…
— Конкретную минуту вы не устанавливали?
— Это есть в акте обследования.
— Но в протокол не вписывали?
— Нет.
— Вы изучали записи лично? — спрашивает второй представитель Волкова Александр Помазуев.
— Да.
— По видеозаписи можно установить время, в которое было совершено правонарушение?
Полицейский замялся.
— То есть вы видели фразы, но не указали время, когда они были произнесены, так?
— Наверно.
— Где в актах указаны конкретные минуты?
— Потом исследуем, — вмешивается судья.
— А в актах точно есть эти сведения? На основании чего вы составили протокол? Там этого нет, — уточняет Помазуев.
Полицейский молчит, смотрит в пол.
— В каких фразах конкретно вы усматриваете состав? — спрашивает тогда юрист.
— Я просматривал все видео, оно часовое, я не помню уже.
Важно понимать, смотрел ли видео наш свидетель, — отмечает Жданов.
— Видео я смотрел, там был Ляскин, который вместе с Волковым вел.
— Какие фразы он сказал? — спрашивает Помазуев.
— Сейчас не помню.
— Тогда, может быть, вы в протоколе покажете фразы? — предлагает Жданов.
Свидетель снова замялся.
— В чем тогда нарушение Волкова, за повторное какое действие 20.2. Может быть, пикетирование ядерного объекта?
— Призывы к выходу на пикетирование «агитационный субботник», — отвечает полицейский.
— Значит, за какую часть?
— 20.2…
— Восемь, — подсказывают из зала.
Судья делает замечание.
— 7 июля 2018 года — каким образом вы определили дату? — продолжает Жданов расспрашивать полицейского.
— На YouTube дата загрузки видео.
— А вы уверены, что правонарушение совершено 7 июля? Какой день недели?
— Не помню.
— А вам известно, что бы эфиры «[Навальный в] 20:18» велись в пятницу?
— Нет. Но я особо много видео не смотрел.
— Меня интересует конкретный эфир, когда Леонид Волков призывал, — оговаривается Жданов.
Теперь полицейского расспрашивает защитник Помазуев:
— Есть ли в материалах дела данные, позволяющие сказать о проведении каких-то незаконных публичных мероприятий? Почему вы сделали вывод, что эти мероприятия были незаконными?
— На основании того, что был указ президента о запрете проведения мероприятий до 12 июля.
— Входит ли в ваши полномочия давать оценку, правомерны действия или нет?
Полицейский молчит.
— Есть доказательства, что хоть одно действие, совершенное в те дни было противоправным?
Полицейский снова молчит.
— Ну, он затрудняется ответить. Давайте дальше, — говорит судья.
— Я не понимаю связь слов даже, — недоумевает Жданов и цитирует протокол. — «Гражданин Волков является привлеченным к ответственности…». Я не понимаю после слова «Москве»: тут пропущено самое важное, объективная сторона правонарушения. Вы можете пояснить, что организовал Волков? Как понимать фразу, если она совершенно несогласованная?
Полицейский молчит, ему дают протокол и показывают строку.
— «Были выявлены граждане…». Это не очень русский язык, — продолжает критиковать Жданов.
Полицейский молчит.
— Давайте следующий уже, что написано, то написано, — снова выручает полицейского судья.
Теперь вопросы задает Волков:
— Вы составляли протокол 22 июня по событиям 12 июня?
— Нет, коллеги.
— Вы смотрели мою трансляцию, видимо, 6 июля в четверг. Вы написали в протокол, что я призывал к участию в несанкционированных мероприятиях. На момент 6 июля были ли они несанкционированными, мог ли я об этом знать?
— На основании рапорта сотрудников…
— Этот рапорт существовал 6 июля? — перебивает полицейского Волков.
— По указу президента любые акции…
— Раздача листовок у метро запрещена? Ну, в общем все ясно.
— Леонид Волков осуществлял координацию или не осуществлял? — спрашивает Помазуев.
— Координацию осуществлял, как куда выходить, какие материалы брать, — отвечает полицейский после паузы.
К полицейскому больше нет вопросов, его отпускают.
Представитель Волкова Помазуев заявляет ходатайство о прекращении административного производства из-за грубых процессуальных нарушений при составлении протокола: не описана объективная сторона — восполнить ее никак в судебном заседании уже нельзя.
«Не указано, в чем заключались призывы, когда они прозвучали, не указано место совершения, этого нет не только в протоколе, но и в материалах дела. Поскольку мы выявили это сейчас, суд может только прекратить дело», — настаивает юрист. Кроме того, в протоколе должно быть указано, повтор какой части 20.2 вменяется Волкову, но этого в документе нет.
Теперь слово берет Жданов: «Сотрудник прямо говорит, что взял за основу условное время, понимал, что эфир не мог состояться 7 июля, сотрудник ничего не ответил и не знает ничего по поводу объективной стороны правонарушения — там объективно пропущена фраза, и он не смог ее восполнить во время заседания. Очевидно, не обладая юридической компетенцией, сотрудник указал, что публичные мероприятия в Москве запрещены указом президента.
Все, и уважаемый суд в том числе, знают, что указ президента не запрещает проведение, а вводит согласование с органами безопасности. 54-й закон не требует согласовывать одиночные пикеты и никаким образом не регулирует раздачу агитационной продукции и разговоры. Более того, сотрудник неправильно дает характеристику, не знает, что значит "организатор публичного мероприятия", а в 2013 году суд давал разъяснение Алексею Навальному по этому вопросу. Поскольку протокол содержит грубейшие ошибки и свидетельские показания подтверждают эти ошибки, в том числе поскольку Волков 7 июля находился за пределами Москвы, протокол не может быть допустимым доказательством. Думаю, вы после слов свидетеля сами прекратите производство».
Волков солидарен со своими представителями: «Есть указ президента, он ограничивает порядок проведения публичных мероприятий на время Кубка конфедераций. В Москве митинги в этот период проводились, а вот одиночные пикеты не требуют согласования. "Указанные граждане были одеты в белые футболки Навальный 20!8" — безусловно, вот у нас Олег сидит в такой футболке. Нет ни одного закона, запрещающего это».
Судья перечисляет материалы дела: быстро читает рапорт: информация о проведении «агитационного уикенда» была размещена на сайтах Navalny.com, YouTube; раздавали печатные материалы, были одеты в белые футболки, доказательства и материалы представлены московским Центром «Э». Продолжает перечислять рапорты, зачитывает их.
В деле также пять дисков. Судья предлагает посмотреть их на компьютере секретаря. На первом диске видео с происходящим у московского штаба Навального, куда пришли полицейские. На кадрах появляется глава московского штаба Николай Ляскин, судья предлагает перемотать запись, раз там Ляскин. Дальше ненадолго на записи появляется Волков. С первым диском заканчивают.
Второй диск — «Агитсуббота».
— Нажми че-нибудь, — говорит судья секретарю. Она нажимает, на экране появляется фотография Ляскина, смотрящего в камеру. В зале смеются.
Третий диск — открывают видео: «Привет, это Навальный». Запись сделана после выхода Навального из спецприемника.
Четвертый диск — «Эфир 012».
— Вот это, наверно, оно, — говорит Волков.
Судья рвет упаковку диска. На нем видеозапись эфира «Навальный в 20:18» от 6 июля. Волков в кадре, он говорит, что завтра выходит из спецприемника Навальный, рассказывает об агитационном субботнике, объясняет, что это за мероприятия, говорит о выборах, агитации.
Пятый диск смотреть не стали.
— Обращаю внимание, я говорил слово агитировать, а не пикетировать, — комментирует просмотренное видео Волков.
Жданов:
— Дополнение к предыдущему ходатайству. [В зале] присутствует свидетель Степанов, он также в белой маечке, и если следовать логике, что агитационный субботник — это публичное мероприятие, то прямо сейчас в суде произошло публичное мероприятие. Почему мы такую форму выбрали — в Москве публичные мероприятия со сборно-разборными конструкциями не согласовывают. Поэтому мы выбрали форму мероприятия, которая полностью соответствует закону: визуальная агитация и разговор с человеком. Ни одного вступившего в силу постановления о привлечении за акцию 8–9 июля нет. С учетом того, что это политическое дело, можно оштрафовать Волкова на 500 рублей и отпустить. Жена все равно будет ездить в спецприемник, что не может сказаться положительно на ее состоянии.
Представитель Волкова Помазуев: «На видео нет ничего, что свидетельствовало бы о призыве к проведению публичного мероприятия». Он просит прекратить административное производство.
«Формально я тоже прошу прекратить», — присоединяется к нему Жданов.
«Я, безусловно, продолжу этим заниматься, вне зависимости от решения, это моя работа», — обращается к судье Волков.
Судья уходит в совещательную комнату.
В Симоновском суде также ожидает начала заседания по аналогичному административному делу глава московского штаба Навального Николай Ляскин. Его дело насчитывает 108 страниц.
Дело Навального будут рассматривать в том же зале, что и 12 июня — тогда суд арестовал его на 30 суток.
После того, как Навального и Кобзева ознакомили с их правами, судья спросила, есть ли отводы участникам процесса.
— А вы будете хорошо судить? — поинтересовался Навальный. Он добавил, что пока отводов нет.
Адвокат Кобзев подал ходатайства о ведении протокола судебного заседания, о разрешении на съемку для журналистов, об ознакомлении с материалами дела.
— Я прибыл в полдвенадцатого, мне материалы дали около часа, в два часа я с ними закончил знакомиться. Меня уведомили, что суд состоится в три часа, и за то время, которое прошло, я не мог в письменном виде написать ходатайства и тем более собрать доказательства, — говорит юрист.
Защитник говорит, что есть еще ходатайства, но заявлять их он собирается позже.
Кобзев перечитывает составленный на Навального протокол: «Организовал 8 и 9 июля в Москве сотрудникам полиции Росгвардии». Он задается вопросами о значении этой фразы, говорит, что текст не соответствует нормам русского языка.
Цитируя протокол, он говорит, что за Навальным уже числится «аналогичное правонарушение» — организация массового мероприятия. По словам адвоката, что Навального уведомляли о том, что он не может организовывать мероприятия, но этого документа у него нет
Судья устало просит Кобзева присесть, а секретаря — сделать копии ходатайств. Она предлагает дать Кобзеву время на ознакомление с материалами, пока суд будет выносить мотивировочное решение. Навальный спрашивает, сколько это займет, ему отвечают — 20-30 минут.
Судья уходит в совещательную комнату.
Пока судья по Навальному в совещательной комнате, к помощнице судьи, которая рассматривает дело Волкова, пришел с рукописной бумагой быковатого вида мужчина в серой рубашке без рукавов. Помощнице он что-то говорил про Навального, а также набросился на проходившего мимо корреспондента «Медиазоны»: «У тебя чё, уши длинные? Девушку свою будешь слушать».
Помощница забрала у него бумагу, унесла в кабинет, но затем вышла и отдала ему обратно, сказав «вам на четвертый этаж». Дело Навального рассмативают на том же этаже.
Тем временем в другом зале судья Валентин Кулешов рассматривает протокол Николая Ляскина. Оппозиционер просил отложить заседание, но суд ему отказал в этом и всех остальных ходатайствах.
«Для понимания: у меня дело построенное на липовом протоколе, составленном с ошибками, так ещё и полицейский в суд не пришёл. Но "суд" идет», — пишет Ляскин.
В процессе по Навальному вернулась судья Буторина. Она зачитывает свое решение по ходатайствам защитника, она отказывает во всех четырех ходатайствах — о фото- и видеосъемке заседания, ведении протокола, ознакомлении с материалами и возврате материалов в полицию из-за допущенных нарушений.
Адвокат Кобзев говорит, что пока судья выносила решение, он написал еще одно ходатайство — о прекращении дела. Он говорит, что в протоколе указана гиперссылка, которая не открывается. Судья это ходатайство приобщает и обещает разрешить его позже.
Еще одно ходатайство — о недопустимых доказательствах в деле, потом — ходатайство о вызове свидетелей-специалистов, при которых составляли акты обследования интернет-ресурсов.
— Еще есть ходатайства?
— Нет, больше нет.
Судья обещает рассмотреть ходатайства позже и начинает зачитывать протокол. Она читает быстро и очень тихо, звучат слова «агитация, печатные материалы», «Навальный 2018», «политическое воздействие, способствующее формированию положительного отношения».
Зачитывая протокол, судья перечисляет места, где в Москве агитировали сторонники Навального. В протоколе говорится, что акции координировались офисом ФБК, вновь звучит фраза «скрытая форма публичного мероприятия». Упоминается также, что уведомлений об этом мероприятии в мэрию не поступало.
Закончив читать, судья спрашивает, признает ли вину Навальный.
— Ваша честь, в первом абзаце указано, что я совершил административное правонарушение через видео на YouTube. Я прямо здесь пытался найти это видео — нет такого. Протокол основывается на неком несуществующем видео. Второй эпизод, который мне вменяется — я участвовал в программе «Навальный 2018». Но в тот четверг я находился в спецприемнике.
Он говорит, что программа вышла вечером 6 июля, и он никак не мог участвовать в ней. «Ролик, про который они говорят, не существует. Не то что опечатка, а его совсем нет», — говорит он и заключает, что ему не понятна суть предъявленных обвинений.
— В связи с этим вы просите прекратить дело… — начинает судья.
Навальный с ней соглашается и садится.
Выступает адвокат Кобзев. Он говорит, что не понимает, о каких действиях в протоколе идет речь: не указано, что именно организовал Навальный, гиперссылка не работает, в указанное время оппозиционер был в спецприемнике.
— Там указано, что он совершил аналогичное правонарушение. Аналогичное чему? — недоумевает Кобзев, вспоминая несколько предыдущих решений против Навального.
Судья интересуется, какое наказание Навальному назначил Тверской суд, ей объясняют — 15 суток. Кобзев продолжает: «Нечто, происходившее 8 и 9 июля в Москве, был «скрытый коллективный пикет». Мы для того и попросили вызвать полицейских, чтобы они объяснили, как они пришли к такому выводу», — говорит адвокат и напоминает определение пикета.
Два важнейших признака пикета, по его мнению — недвижимость участника акции и некий пикетируемый объект. Он вспоминает «30 страниц распечаток твиттера Ляскина» и говорит, что из них следует, что активисты не стояли на месте и не пикетировали конкретный объект. Закончив, Кобзев просит прекратить дело.
Судья предлагает сторонам посмотреть запись от 11 июля, Кобзев на это вспоминает, что просил признать недопустимыми акты осмотра видео. В одном из них есть ссылка видео, которое осматривали. Она, говорит юрист, не совпадает с той, которая указана в протоколе.
Навальный, не вытерпев, встает и просит посмотреть видео, ссылка на которое есть в протоколе.
— Давайте посмотрим, есть это видео, или нет. И если его нет, давайте закроем дело.
Кобзев поддерживает: можно исследовать ссылку, указанную в протоколе. «Почему вы начинаете с какого-то видео? Я бы хотел посмотреть то, которое в протоколе. Почему-то вы не хотите его смотреть». В конце концов, он предлагает посмотреть «эфир от 7 июля». Когда судья соглашается, он говорит: нет такого эфира.
Секретарь поворачивает монитор к залу. Первый кадр — из фильма «Джентельмены удачи». «Леонов, арестовать его!» — восклицает Навальный.
Дальше начинается видео с оппозиционером, но нет звука и на экране Навальный в тишине активно жестикулирует и шевелит губами. Секретарь выходит из зала и возвращается с сотрдуником суда, который несет колонки.
Включается звук. На видео Навальный благодарит всех, кто был на митинге и «не останавливал свою работу, пока я прохлаждался в каталажке».
В зале Навальный, который пришел в суд в футболке с надписью «Навальный», смотрит видео с Навальным.
Пока идет видео, судья спрашивает, было ли видео записано после ареста, тот отвечает утвердительно. «Я не знаю, как она попала в материалы и что она делала в материалах. Это действительно видеоролик… выйти из спецприемника, рассказать, что власть отвратительна», — пересказывает он видео и спрашивает, что оно делает в материалах этого дела.
Навальный говорит, что это одно из множества видео, которые он записал после выхода из спецприемника 7 или 8 июля. Обещает записать очередное видео, если дело прекратят.
Тут в зал зашел мужчина в полицейской форме, его допрашивают как свидетеля. Это полицейский Гундаров, судья говорит, что он составил протокол на Навального и просит его пояснить ситуацию. Материалы, говорит он, поступили из Центра по противодействию экстремизму МВД и департамента региональной безопасности правительства Москвы. На основании этих материалов он и вызвал оппозиционера для составления протокола.
Он несколько раз сбивается на словах «поводом для возбуждения административного дела являлся рапорт, который я составил», а на вопрос судьи — в каких действиях оппозиционера есть состав правонарушения, секунд 10 молчит и начинает говорить, что Навальный — сотрудник Фонда борьбы с коррупцией, а видео размещены на Youtube.
Он замолкает, судья говорит «ладно, хорошо», адвокат Кобзев просит «сказать, что Навальный сделал». Полицейский начинает говорить о трансляции, а также о задержании 150 участников «агитационного субботника».
Ранее этот же полицейский выступал свидетелем как в деле Леонида Волкова. Протокол на Николая Ляскина составлял тоже он. У обоих судьи все еще не вынесли решения.
Вадим Кобзев интересуется, как установили время правонарушения — 7 июля в 20:18. Полицейский говорит: на основании того, что «все материалы, связанные с данной деятельностью, выкладывались в 20:18». Навальный интересуется, действительно ли время указано из-за того, что обычно материалы выкладывают в это время. Полицейский замялся.
— Вы сами писали этот текст?
— Я писал этот текст, да.
— Тогда найдите пожалуйста, это.
Кобзев спрашивает, смотрел ли полицейский то видео, которое есть в протоколе. Он отвечает утвердительно.
— Скажите, вы суду можете продемонстрировать то видео, которое вышло в эфир в 20:18, где я призывал… — задает вопрос Навальный.
Полицейский после минутного молчания начинает говорить о рапортах и о том, что Youtube не позволяет установить время точно. На вопрос Кобзева, почему же время было указано так точно, тот отвечает: «Обычно, обычно, стандартное время передачи».
«Товарищ лейтенант, есть протокол. В протоколе вы написали: передача вышла в 20:18 в пятницу. Мы пытаемся найти эту передачу, — говорит Навальный — можете ли вы пояснить суду, нам, как посмотреть этот эфир?».
Он продолжает: на канале много роликов, но указанный в протоколе найти нельзя и просит показать ссылки. Навальный объясняет судье, как работет YouTube: можно без специальных познаний зайти на страницу Навального и посмотреть все эфиры, в которых он участвовал или какие-то конкретные.
«Я не придираюсь, что вы неправильно поставили дату», — заключает он. Судья в итоге говорит, что можно до бесконечности задавать один вопрос, Навальный возражает: «Вы не даете ему ответить! Он ни разу не ответил».
На очередную просьбу показать ролики из протокола полицейский вновь молчит до тех пор, пока вдруг не просит у судьи материалы дела и идет за кафедру к судье. Та приглашает к кафедре и Кобзева с Навальным, склонившись над листами они разбираются в неточностях: «вот, здесь видео», «обвиняется человек в этом», «переписать весь протокол».
«Я вас правильно поняла, что вот это было размещено на этом, а в протоколе вы ошибочно указали другое, или вот на этом?» — интересуется судья. После недолгого обсуждения Кобзев говорит, что в материалах есть очень много всего, например 30 страниц твиттера Ляскина.
Навальный все-таки понял, о чем говорил полицейский.
— Это видео?
— Это, да.
— А это прямой эфир или видеоролик? У меня же два эпизода, правильно?
Полицейский вновь склоняется над кафедрой и молча перебирает бумажки, судья прерывает молчание фразами вроде «это вот тоже?». Адвокат Кобзев из этого разговора вышел, он сел за стол и, похоже, стал писать новое ходатайство.
— Неправильная гиперссылка в протоколе? Хорошо, — говорит Навальный.
— Еще будут вопросы? — спрашивает судья.
— Конечно. Вот конкретно, в чем состав правонарушения? — вновь спрашивает политик.
Этот вопрос судья снимает: она говорит, что его уже задавали. Тогда оппозиционер начинает уточнять у полицейского: является ли правонарушением то, что он «призывал». Судья перебивает его и командует помощнику включить видео. На записи Навальный говорит, что «наши усилия реально приносят отдачу: нам без телевидения проще вести людей за собой, чем им с телевидением».
«Прессуют наши штабы — давайте активней записываться в волонтеры», — говорит он. «Присоединяйтесь к акции, в эти выходные мы проводим агитационный субботник».
Судья уточняет: Навальный вышел из-под ареста 7 июля в 13:30 и призывал людей выходить на акцию 8 и 9 июля. Навальный говорит, что судья обманывает и просит показать еще раз: он настаивает на том, что призывал идти на субботник.
Начинается перепалка, Навальный повторяет, что судья врет, та делает ему замечание, к политику подходит пристав. Судья вновь просит объяснить, почему он еще до субботника публиковал призывы. На этот раз она используется слово «мероприятия».
Ответа на последний вопрос не прозвучало. Защитник Кобзев стал спрашивать у полицейского, почему он в протоколе использовал словосочетание «аналогичное правонарушение» — аналогичное какому? Не дождавшись ответа, Кобзев вновь цитирует фразу «Навальный организовал», которая обрывается.
— Что он организовал? Мы даже сейчас видео посмотрели?
— Призыв к выходу на улицу.
— И что? Есть другая статья КоАП.
Вновь не дождавшись ответа, Кобзев спросил, считает ли полицейский, что «раздача прохожим наглядной агитации является пикетом». Тот ссылается на постановление Верховного суда о массовых акциях и агитации, юрист повторяет вопрос, и полицейский наконец отвечает утвердительно.
Защитник переходит к актам осмотра сайтов и говорит, что к ним не прилагается никаких документов, есть только диск со скриншотами страниц Ляскина и Навального. Он просит пояснить, что это значит, полицейский вновь долго молчит. Кобзев спрашивает, когда он написал протокол.
Юрист объясняет: протокол подписан в 12:40 и говорит, что протокол писал другой человек, а полицейский, выступающий в суде, к этому времени уже уехал. Кобзеву кажется, что протокол писал другой полицейский и судья, не выдержав, спрашивает, какое это все имеет отношение к делу.
— Да! — громко говорит Навальный.
Он интересуется, действительно ли полицейскому показалось, что он в ролике призывал выходить на митинг. После небольшой перепалки он объясняет судье, зачем он это спрашивает: в каждом ролике Навальный призывает участвовать в агитации.
— С чего вы решили, что агитационный субботник это митинг? И с чего вы, ваша честь, так решили? — спрашивает он.
Судья отвечает, что решение она озвучит позже, Навальный вспоминает, как она называла субботник митингом. После очередной перепалки оппозиционер обещает «выбирать выражения» и спрашивает, действительно ли предметом правонарушения считают фразу об агитационном субботнике.
— Если бы я сказал: давайте по субботам пойдем в баню, это было бы правонарушение? Представляете, они еще и голые были бы.
Навального в очередной раз перебивает судья, которая говорит, что он повторяет вопросы. Оппозиционер сетует, что полицейский не дает ответов.
— Он у нас уже отвечает больше получаса.
— А я может буду сидеть 25 суток, поэтому это важно.
Навальный упирает руки в бока и строгим тоном спрашивет: «Почему призыв идти на агитационный субботник это призыв к митингу?» Он повторяет несколько вопросов, которые судья снимает.
Суть вопросов сводится к разнице между призывом идти на агитационный субботник и массовыми мероприятиями. Полицейский говорит о проведении массовых мероприятий политического характера, «призывах к проведению».
Когда Навальный спрашивает, почему если «Единая Россия» раздает листовки, это не считается массовым мероприятием, судья снимает вопрос — не относится к рассматриваемому делу.
Он интересуется, назвал ли он какой-то конкретный город для массового мероприятия. Полицейский достает телефон, Навальный спрашивает, зачем ему два телефона: «Вы ведете двойную жизнь?».
Судья пытается прервать безуспешные попытки Навального добиться ответов от полицейского. Тот сетует, что судья снимает его вопросы и самой ей неинтересно, чем же раздача листовок отличается от пикета.
Полицейского отпускают. Тот, уходя, указал приставу на журналиста, у которого на планшете была включена камера.
Судья вернулась и оглашает свое решение — в ходатайстве об отводе отказать.
Судья говорит о ходатайстве о допросах еще пяти человек и отказывает в нем. Она говорит, что исследует материалы дела и вынесет решение. Начинает перечислять, какие в деле есть материалы — акты, сведения об административной ответственности и другие документы.
По окончании перечисления слово берет Навальный:
— Меня обвиняют в том, что я вел избирательную компанию. Но это же моя работа.
Он говорит, что до декабря любой может утверждать, что он ведет предвыборную деятельность и имеет право распространять листовки.
— Если раньше меня арестовывали за организацию митингов, то сейчас мне и листовки запрещают распространять? Я уже не могу обращаться к волонтерам, мне запрещают политическую деятельность. У меня нет доступа к телевидению. Был бы доступ — я бы наверное не занимался листовками, меня бы хвалил Владимир Соловьев.
Он еще несколько раз повторяет свой тезис о том, что занимался политической деятельностью, вспоминает ошибки в протоколе — неверная ссылка, дата и отсутствие призыва к массовым мероприятием в ролике, который посмотрели. Навальный говорит, что если это было массовым мероприятием, то судить надо всех губернаторов, которые распространяли листовки. Он вновь указыват на разницу между публичным мероприятием и политической акцией.
— Скрытый призыв к публичному мероприятию, ну что за ахинея? Вы же учились на юридическом факультете, — недоумевает он.
Он говорит, что понимает, почему листовки не нравятся властям и представляет, что если судебный пристав узнает из его листовки зарплату чиновника и сравнит со своей, то проголосует за Навального.
Судья удаляется для принятия решения. Между тем, Волков и Ляскин ждут решения судьи уже несколько часов.
После четырехчасового ожидания судья Хызыр Муссакаев, принимающий решение по делу Леонида Волкова, наконец-то выходит из совещательной комнаты. Волков в зале вместе с беременной женой.
Судья читает свое решение. Он признает Волкова виновным в том, что он «публично призывал к проведению массовой акции по раздаче агитационных материалов». По его словам, сначала появились ролики на ютубе, потом сотрудники Нацгвардии выявили людей в белых футболках с красным шаром, которые в разных концах Москвы занимались раздачей материалов для «формирования у неопределенного круга лиц положительного отношения к Навальному».
«Распространение листовок представляет собой форму коллективного массового мероприятия», — утверждает судья.
Суд, учитывая наличие несовершеннолетних детей и беременной жены, назначил Волкову наказание в виде 300 тысяч рублей штрафа.
Скучая в ожидании решения, Навальный замечает, что в зале изолировали кнопку пожарной сигнализации, которую он нажал, когда его судили в прошлый раз. Тогда после нажатия кнопки зазвучал механический голос: «В связи с возникновением чрезвычайных обстоятельств просим всех покинуть помещение, согласно плану эвакуации».
Судья Маргарита Буторина выходит и оглашает свое решение. Как и Волков с Ляскиным, он признан виновным в том, что в своих видео на YouTube призывал сторонников выходить на «агитационный субботник», который судья считает «скрытой формой коллективного публичного мероприятия».
Наказание — штраф 300 тысяч рублей.