Навального обвиняют в том, что он учредил Фонд борьбы с коррупцией и Штабы Навального, которые «под предлогом борьбы с коррупцией осуществляли экстремистскую деятельность», собирая пожертвования на заведомо неосуществимую цель — участие в выборах президента в 2018 году. Собранные средства, считает гособвинение, руководители ФБК использовали «в личных целях и для деятельности» фонда. Потерпевшими по делу признаны четверо человек.
Согласно обвинению в неуважении к суду, политик, «пренебрегая нормами морали, нравственности и поведения в суде, в целях унижения чести и достоинства» оскорблял судью и участников процесса по делу о клевете на ветерана. Например, фразами «Прошу разрешения обращаться к вам не ваша честь, а оберштурмбанфюрер», «Вы такие бессовестные люди, сборище воров», «Недобитый торговец дедом» и другие.
Сначала в суде допросили 16 человек, приглашенных стороной обвинения: это четверо потерпевших, трое экспертов и девять свидетелей. Например, бывшего соратника Навального Виталия Серуканова, который теперь работает на канал RT, где снимает про оппозиционера изобличающие сюжеты. Серуканов назвал ФБК «закрытым тоталитарным обществом», а Навального — «маленьким богом», который тратил деньги на себя. В суде также допросили юриста Илью Ремесло, известного критикой Навального.
Еще один свидетель обинения, бывший сотрудник ФБК Федор Горожанко, сразу объявил, что выступит на стороне защиты, он назвал уголовное дело против Навального абсурдным и подчеркнул, что Навальный действовал «в соответствии с действующим законодательством». Он пожаловался на давление в СК, куда его вызвали накануне заседания и заставили отрепетировать нужные гособвинению показания в суде.
Также в суде выступили следователь, которого Горожанко как раз и обвинял в давлении, преподавательница мужского монастыря, возмутившаяся поведением Навального на процессе по делу о клевете на ветерана, судебные приставы, которые не смогли вспомнить, окорблял ли политик кого-то во время суда, участница враждующего с политиком движения «Политика 2.0», зачитывавшая всю свою речь и даже ответы на вопрос защиты по бумажке, и других.
Потерпевший Александр Кошелев так и не смог объяснить Навальному, почему решил задонатить миллион двести тысяч рублей, если сам трудится разнорабочим и имеет на иждивении троих детей. 72-летний потерпевший Михаил Костенко в ходе процесса отказался от иска к Навальному и рассказал, что заявление на оппозиционера писал не он, а приятель его зятя, юрист Илья Ремесло, сам он претензий к Навальному не имеет и ничего уже не помнит.
Также в суде выступили свидетели защиты — все они перечисляли деньги на избирательную компанию и не считают себя жертвами мошенничества.
Так, главред The New Times Евгения Альбац рассказала суду, что много лет жертвовала деньги на проекты Алексея Навального — около 10 тысяч рублей в месяц. «Это моя лучшая инвестиция в жизни!» — сказала Альбац в суде.
Член совета правозащитного центра «Мемориал» Сергей Давидис сказал, что команда Навального использовала «только законные рычаги», а коллеги политика не вводили в заблуждение жертвователей и потенциальных избирателей.
Обозревательница светской хроники Божена Рынска отметила, что многие «люди с политическими амбициями» прибегают к фандрайзингу. «Фонд был создан, чтобы защищать мои интересы. И он отлично справлялся. Я очень вам благодарна, за то, что вы для меня сделали», — обратилась она к подсудимому.
Депутат Красносельского округа Москвы Илья Яшин сказал, что считает совершенно нормальной практику сбора средств на политическую деятельность. «Для поддержания деятельности нужны деньги, и это нормально — просить их у тех, кто меня поддерживает», — отметил политик.
Всего в суде выступили почти 30 свидетелей защиты, а также эксперт Юлия Сафонова, которая по просьбе защиты также исследовала реплики Навального во время процесса по делу о клевете на ветерана. Затем суд изучил ролики с расследованиями ФБК, которые следователи упоминали в обвинительном заключении.
Сегодня показания должен дать сам Навальный.
Заседание должно было начаться в 10:45, но пока, по словам представителя Мосгорсуда, в зале суда ждут адвоката. Трансляции оттуда нет. Собравшиеся журналисты тем временем обсуждают, будет ли сегодня работать магазинчик в колонии.
Фото: Медиазона
Адвокат Ольга Михайлова сначала уточняет, оглашались ли результаты банковских запросов по счетам Навального и других людей из некоторых томов. Прокурор Надежда Тихонова уверяет, что да. В ответ Михайлова говорит, что информация из этих запросов составляет банковскую тайну и была получена следователем без решения суда в нарушение закона. Она просит исключить эти доказательства.
Прокурор Тихонова возражает, что все требования закона были соблюдены.
Судья удовлетворяет ходатайство частично — решение по доказательствам будет вынесено, когда будет выноситься решение по делу.
Адвокат Михайлова продолжает по поводу дисков, на которые записаны банковские выписки. Они, как отмечает адвокат, были осмотрены следователем без понятых и без подробного описания той техники, которая была использована. При этом в одном из протоколов не указано, как после осмотра упаковывали диски, а фотографии дисков в разных протоколах идентичны.
Поскольку сам ход исследования дисков не фотографировался, это, по словам Михайловой, не позволяет однозначно установить, что диски реально содержали те данные, которые фигурируют в деле. «Доступ к этим дискам был у неограниченного круга лиц», — отмечает Михайлова.
Прокурор Тихонова повторяет, что все было по закону. Судья Котова снова откладывает решение по доказательствам до окончательного решения по делу.
Очередное ходатайство Михайловой — она просит исключить из числа доказательств лингвистическую экспертизу реплик Навального, сделанную по запросу следствия.
Михайлова отмечает, что следователь поставил 37 вопросов, но получил лишь 34 ответа. Также адвокат вновь указывает, что эксперты следствия не имели профильного образования (эксперт Наталья Крюкова — учитель математики), тогда как защита пригласила эксперта-филолога Юлию Сафонову с многолетним стажем, которую допрашивали вчера. Тогда Сафонова эмоционально назвала экспертизу Крюковой и Тарасова «вопиющим непрофессионализмом» и «насмешкой над правосудием».
Гособвинительница вновь возражает, судья Котова вновь говорит, что решение будет вместе с окончательным решением по делу.
Теперь сам Алексей Навальный говорит по поводу потерпевшего пенсионера Михаила Костенко из Ленинградской области. Он просит приобщить доказательства, что ФБК дважды возвращал деньги Костенко по его просьбе, так как в фонде не были уверены, что в первый раз перевод прошел.
Прокурор Тихонова не возражает, так как Костенко сам это подтверждал и не требует от Навального возместить ущерб.
На этом ходатайства защиты заканчиваются.
Начинается допрос самого Алексея Навального.
— Я не очень понимаю, какие мне показания давать, показания о чем? Ну вот против меня сфабриковано уголовное дело. Еще одно. Я не скажу, что оно самое смешное — дело «Кировлеса», первое, безусловно, было более смешное. Но это по форме самое забавное, здесь одновременно какие-то оскорбления, одновременно мошенничество, плюс, конечно, эти прекрасные заседания в суде, — говорит политик.
Он говорит, что всем, кто находится сейчас в зале суда, все понятно.
Он напоминает, что потерпевшие по делу о мошенничестве либо выглядят подставными, либо их принуждают. Потом он касается дела о неуважении к суду на процессе о клевете на ветерана: «Я считаю тот суд непрофессиональным, нечестным, предвзятым. И ту судью, Акимову, я считаю непрофессиональной судьей и вообще глупой женщиной».
Навальный обращается лично к судье Маргарите Котовой, которая сейчас перед ним, и говорит, что вот сейчас суд нормальный, а тогда был гораздо хуже.
— Я на ваши вопросы с удовольствием отвечу, но самому мне давать показания не о чем, — завершает он вступительное слово.
«Тот суд невозможно вспоминать без смеха», — отвечает Навальный на вопрос своего адвоката Кобзева по поводу процесса в Бабушкинском суде и председательствовавшей там судьи Акимовой, которая запрещала политику задавать любые вопросы. Навальный говорит, что Акимова не знала, что делать, и «почему-то решила, что ее главная задача мешать мне высказать, поскольку дело политическое». Он сетует, что видеозаписи того суда, к сожалению, нет, поэтому в этом суде можно послушать только аудио.
Следом Кобзев спрашивает про конкретную реплику Навального, когда эксперта Анатолия Баранова не пускали даже на территорию суда. Навальный вспоминает, что было очень холодно: «А она [судья Акимова] его морозит на улице». «Вы это делаете, просто потому что ждете, когда он уйдет, потому что это пожилой человек. Почему вы не пускаете? Вы упиваетесь этим всем, сидите, думаете: "Я такой штурмбаннфюрер очень крутой". Вы так думаете?» — говорил тогда Навальный.
— Она придумала такую вот классную штуку — нас вот так-то ущемить через это. Трудно было без перехода на личности. Я высказал ей все, что я думаю, — поясняет подсудимый свои претензии к судье Акимовой.
«Если у вас не получается руководить процессом, давайте я это сделаю», — зачитал Навальный свою реплику в Бабушкинском суде из материалов дела. Он говорит, что не мог сказать иначе и снова проводит параллели с текущим судом, который считает «беззаконным», но с соблюдением процессуальных норм.
Навальный продолжает, что уголовные дела против него придумывают «пиарщики», под которые потом следователи пытаются собрать множество томов материалов: «Кто-то здесь решил: давайте все-таки прокурор и судья оскорбятся — пусть у Навального будет два уголовных дела».
«Наша власть не может сделать примерно ничего — она даже дороги не может починить. Она и уголовные дела фабрикует не очень убедительно», — добавляет Навальный, отмечая, что невозможно оскорбить человека, обращаясь к нему на «вы».
Следующий вопрос адвоката Вадима Кобзева касается, очевидно, дела о мошенничестве:
— Знакома ли вам организация Фонд борьбы с коррупцией?
— Организация мне знакома, я ее основал, — отвечает политик.
Затем Навальный объясняет, что сам в ФБК не работал, не получал зарплату и «был отгорожен Великой китайской стеной». В том числе он не имел никакого отношения к пожертвованиям. Именно поэтому, считает Навальный, все ему верили.
— Для чего я создал эту организацию? Я создал ее — запишите, пожалуйста, в протокол — потому что я ненавижу эту власть. Я считаю ее отвратительной и воровской, — продолжает Навальный. В пример он приводит покровскую исправительную колонию №2, где, по словам политика «все нищие — и сотрудники, и заключенные».
В качестве примера коррупции Навальный разбирает зарплату судьи Котовой: «У вас зарплата 140 тысяч была? Вы были состоятельным человеком. Сейчас цены поднялись на 30%, и вы опускаетесь к середине».
— Нищета здесь определяется колоссальным богатством там — в телевизоре, — говорит он, приводя в пример расследование о корги бывшего вице-премьера Игоря Шувалова и министров, которые «летают на заседания на самолетах».
— Ну извините меня за оскорбительное слово — офигеть! Я с этим никогда не смирюсь… Оно же не само по себе так получается, оно так получается, потому что власть эта сидит, — продолжает Навальный.
Он вспоминает про дочь министра иностранных дел Сергея Лаврова и задается вопросом, почему она живет в Лондоне, а не приезжает в Россию — например, в Покров.
ФБК, по словам Навального, доказывал на примерах, что другие страны смогли стать успешными и обеспечить достойную среднюю зарплату: «Мы можем прямо сейчас позволить себе здравоохранение гораздо лучше, чем имеем. Вот вы, ваша честь, как и я до посадки, имеете дело с московским здравоохранением. А в регионах вы зайдите: там ну просто бомжатник!»
— Наша борьба с этими коррупционерами и ворами приводила к обратной реакции, — продолжает Навальный ответ на вопрос про ФБК. — Увы, мы не можем проводить обыски и аресты, а они могут. Сначала я сидел по 10 суток, потом по 15 суток, потом по месяцу, по два. Потом меня осудили, но выпустили. Потом посадили моего брата. Это развивалось логическим образом — меня попытались убить. Теперь посадили. Я все равно буду тревожить их покой. Я не соглашусь с этой властью. И самое главное — я не один такой.
Он добавляет, что даже предстоящий приговор сам по себе не имеет значения, так как он намерен продолжить свою деятельность, хотя сейчас и находится в колонии.
Дальше адвокат Кобзев с Навальным разбирают обвинение в мошенничестве. Навальный напоминает, что, согласно заключениям экспертов, сам он или его семья денег из ФБК не получали, а жили на собственные средства. Он описывает, как делаются антикоррупционные расследования: про недвижимость, про зарплаты, про собственность. Отдельно Навальный останавливается на расследовании о «дворце Путина» в Геленджике.
— Есть чувачок, который был генпрокурором, а сейчас полпред. У него есть два сына: один стал бизнесменом, у второго — куча недвижимости в Швейцарии, — вспоминает Навальный расследование фонда про семью Игоря Чайки и их связь с бандой Сергея Цапка и Вячеслава Цеповяза, осужденных за особо жестокое убийство 12 человек в станице Кущевская.
Судья Котова неуверенно пытается прервать речь Навального, когда тот рассказывает про укрывательство преступлений Цапков, но политик продолжает. Следующий вопрос Кобзева — о результатах по итогам расследований. Навальный вспоминает, что какая-то реакция была только по мотивам ранних расследований, но реальных уголовных дел не было.
После расследования о семье Игоря Чайки, отмечает Навальный, его сняли с должности через год. Он также вспоминает «мелкие» дела о нарушении порядка госзакупок, на которые часто реагировала ФАС: «До 2017 года это происходило в 99% случаев, а к 2020 году — уже в 60% случаев».
Навальный выступает в суде. Фото: Медиазона
— Сейчас бесконечно в телевизоре показывают Александра Бородая, которого называют героем Новороссии. Месяц назад мы нашли квартиру Бородая в Дубае за несколько миллионов долларов. Герой русского мира покупает квартиру в Дубае! — подытоживает Навальный рассказ о результатах расследований.
На уточняющий вопрос Кобзева он добавляет, что один из ключевых аспектов работы ФБК — заявления о преступлениях в прокуратуру и СК по мотивам своих находок.
— Знакомы ли вам Волков, Рубанов? — спрашивает адвокат.
— Знакомы. Прекрасные люди.
Затем Навальный объясняет, чем занимались первый директор ФБК Роман Рубанов и бывший глава его избирательного штаба Леонид Волков.
Дальше следуют уточняющие вопросы про штаб Навального в регионах и Фонд защиты прав граждан.
— Все наши структуры всегда финансировались единственным образом, мы говорили: «Люди, перечисляйте нам пожертвования», — объясняет Навальный. О своей деятельности ФБК регулярно отчитывался, чтобы все понимали, что деньги тратятся «разумно»: «Общественный договор был простой: вот наша деятельность, вот наш отчет. Если не нравится — не отправляйте [деньги]».
Кобзев просит рассказать, как Навальный пошел на выборы президента. Тот вспоминает свой результат на выборах мэра Москвы и кампанию в регионах: «Мы видели, что люди хотят перемен. У них есть запрос на нормальную жизнь». По мнению Навального, второй тур на президентских выборах с его участием «был неизбежен».
Затем он переходит к рассуждению о текущем процессе: «Будет очень сложно представителю РФ в Европейском суде доказать, что этот суд был беспристрастен». Он обещает судье Котовой, что «выяснится, кто кому звонил».
Больше вопросов у защиты нет. Теперь их будет задавать прокурор Надежда Тихонова.
Прокурор начинает с вопроса по обвинению в оскорблении. Навальный подтверждает, что произносил все упомянутые в обвинении фразы: «Я не вижу никакой проблемы во фразе "Ваша честь, вы нарушаете закон"». Он признает, что стыдится в своей речи слов-паразитов вроде «офигеть».
Следующий вопрос касается потерпевших, которые оскорбились, узнав о высказываниях Навального в суде.
— Наверное, кто-то, кто смотрит любое мое выступление, может оскорбиться, — допускает Навальный, приводя в пример свою сегодняшнюю речь о коррупции, которая, по мнению политика, может оскорбить даже начальника прокурора Тихоновой.
Навальный также напомнил, что одна из потерпевших уже сказала, что потерпевшей себя не считает. Прокурор возражает, что это дело публичного обвинения и не зависит от позиции потерпевшего.
По поводу слова «оберштурмбанфюрер» Навальный призывает не забывать о контексте происходившего. Потерпевшим по тому делу в Бабушкинском суде, напоминает политик, был ветеран войны. По словам Навального, прокурор на процессе «делал вид, что сам горел в танке под Прохоровкой». Он настаивает, что власть пытается присвоить себе Победу.
— То есть, вы считаете это допустимым, да? — спрашивает Тихонова.
— Называть судью оберштурмбанфюрером? Конечно! — отвечает Навальный.
Дальше прокурор Тихонова уточняет, действительно ли Навальный никогда не занимал никаких должностей в ФБК. Тот отвечает, что до появления ФБК юристы работали просто на него и получали зарплату.
Дальше начинается спор по поводу того, кто был директором в самом начале существования ФБК. Тихонова пытается понять, за какие заслуги Навальный сразу назначил на эту должность Романа Рубанова. Тот отвечает, что Рубанов «хорошо работал».
Прокурор также уточняет детали создания ФЗПГ, это заинтересовало и судью Котову. Навальный отвечает, что понятия не имеет, как создавался этот фонд — он просто знает, что были какие-то юридические лица. Причем реквизиты фонда нигде не размещались, уточняет он, то есть потерпевший Кошелев ниоткуда не мог их узнать, и никто другой на них деньги не переводил.
Теперь прокурор интересуется, на какие деньги Навальный ездил по регионам во время избирательной кампании. Навальный парирует, что «кандидат не занимается этим». Он подчеркивает, что деньги собирали отдельно на ФБК, а отдельно — на избирательную кампанию.
— Как финансово обеспечивалась деятельность ваша? — спрашивает гособвинительница.
— Волков пишет в твиттере: «Навальный едет в тур по Поволжью», — начинает отвечать Навальный.
Дальше он объясняет, что каждое его выступление привлекало новых жертвователей. Судья Котова вмешивается и просит объяснить, как конкретно Навальный получал деньги, на которые ездил по стране. Тот отвечает, что деньги выделяет штаб, который возглавлял Волков. Как покупались, например, билеты, сам Навальный не знает.
Прокурор снова и снова пытается добиться от Навального ответа на вопросы о перечислении денег. Тот отвечает, что не занимался финансовыми вопросами, но напоминает, что были опубликованы отчеты. Навальный также отмечает, что уверен в честности работы штабов, поэтому сейчас в суде выступали только «подставные» потерпевшие. Вся деятельность, по словам политика, контролировалась правоохранительными органами, которые сразу отреагировали бы на нарушения.
Тихонова соглашается, что «официально» на счет Навального деньги не приходили. Адвокат Кобзев протестует против такой формулировки, но судья позволяет прокурору задать вопрос по поводу движения наличных, которые переводили Рубанов и Волков.
Навальный допускает, что во время кампании в регионах Волков мог снимать наличные, чтобы передать их для покупки билетов, а потом обо всем это отчитывался: «Десятки людей сотни раз перемещались по стране. Это же не один я летал».
— И все идут к Волкову за деньгами? — спрашивает прокурор.
— Конечно, Волков один не работал как банкомат, выдавая всем деньги. Я не знаю [как это было устроено], — говорит Навальный.
После долгих попыток разобраться, на что и какие деньги тратились, Навальный приводит аналогию со сбором на приют для кошек: если некий Иванов собирает на приют для кошек и параллельно покупает себе молоко, это не значит, что он что-то украл. Главное — что он собрал 100 рублей на кошек и потратил 100 рублей на кошек.
Судью Котову это не устраивает, она требует объяснить, как контролировали эту процедуру в ФБК. Навальный отвечает, что в штабе была бухгалтерия, которая представила все отчеты, а их, в свою очередь, проверяли «под микроскопом, через рентгеновские лучи» в прокуратуре и СК.
Прокурор Тихонова пытается выяснить, откуда еще Навальный мог получать доходы. Он рассказывает, что мог получать дивиденды от купленных акций и из других источников. После уточняющего вопроса адвоката Кобзева Навальный добавляет, что часть денег отправлял со своего ИП себе и жене на бытовые расходы.
Теперь Навального просят объяснить, как оформлялись штабы в регионах.
— Как это было оформлено? Вот вы, ваша честь, объявляете об участии в президентской кампании, — начинает Навальный свое объяснение. Он отмечает, что большинство людей работали бесплатно, а средства привлекались через сбор денег, иногда даже на карточки конкретных людей. Дальше обсуждаются тонкости открытия специального избирательного счета кандидата.
Судью Котову заинтересовало, что произошло с собранными деньгами после того, как Навальному отказали в регистрации. Тот ответил, что денег никогда практически не оставалось, но и кампания не закончилась, а переключилась на бойкотирование выборов.
Когда прокурор и Навальный спорят о том, мог ли он в принципе выдвигаться в президенты, в зале суда раздается телефонный звонок. Возникает неловкая пауза, но звонок вскоре прекращается.
Судья объявляет перерыв до 15:00.
Корреспондент «Медиазоны» отмечает, что судя по звуку звонил стационарный телефон.
Адвокаты Навального не раз просили позволить им пронести в зал телефоны и компьютеры с материалами дела. Отказывая, судья Котова говорила, что в колонии «особенный режим». «Я тоже без телефона, у меня тоже ничего нет. У меня тоже дело в электронном виде на ноутбуке, но я его сюда пронести не могу. Зависит от администрации учреждения, и мы в равных условиях», — говорила она.
Прокурор Тихонова уточняет, что Навальный по сути признает всю фактуру следствия, но не согласен с оценкой. Навальный в ответ негодует, что по фабуле обвинения, согласно экспертизе, в роликах ФБК нет фактов коррупции.
Отдельно Навальный останавливается на том, что прокурор назвала «фактурой»: «Они пролистали инстаграм Волкова и пришли к выводу, что в инстаграме Волкова — Волков». Прокурор Тихонова в ответ иронизирует.
— То есть ничего не отрицаете?
— Так и напишем: с обвинением согласен. Да? — говорит Навальный.
— Нет, не напишем.
Теперь Навальный, отвечая на уточняющий вопрос судьи про расследования, рассказывает, как за ним следили сотрудники ФСБ. Судья Котова активно интересуется, какими рейсами они пользовались и как это было обнаружено. Навальный охотно объясняет про базы данных рейсов, фотографии и поддельные паспорта прикрытия. Подробно останавливается на разговоре с Константином Кудрявцевым, с которым ему удалось поговорить по телефону и который потом пропал.
— Мы когда смотрим кино, нам кажется, что там Джеймсы Бонды, — говорит Навальный судье, которая сомневается, что эти люди — действительно сотрудники ФСБ, которые пытались отравить политика.
Следом судья Котова уточняет, как сам Навальный контролировал финансы ФБК. Он отвечает, что непосредственно не следил за цифрами, узнавал их как и все из годовых отчетов. «Мы планировали нашу деятельность, исходя из [поступающих пожертвований]», — объясняет Навальный принцип работы фонда.
— [В чем заключалась] в целом деятельность ФБК?
— В целом деятельность ФБК малоотличима от деятельности любой юридической, адвокатской конторы — сидят люди, с бумажками работают. Она малоотличима от деятельности суда.
Уточнив, чем занимался Навальный как адвокат, судья Котова вновь интересуется, почему он не вернул пожертвования, когда президентская кампания прекратилась. Он повторяет, что кампания была продолжена в другом формате, а еще приводит в пример потерпевшего пенсионера, которого пришлось специально разыскивать, чтобы лично ему вернуть деньги.
Общую сумму расходов на всю политическую деятельность Навальный оценил более, чем в миллиард рублей. Он объяснил, что по всей стране его поддерживают десятки тысяч людей, а работа продолжается и сейчас.
Затем судья интересуется расследованием о Владимире Путине.
— Откуда вам стало известно про «дворец Путина»? — спрашивает судья Котова.
— Дворец Путина настолько огромен, что его невозможно скрыть! — говорит Навальный.
По словам Навального, дворец сам по себе больше, чем порт Геленджика, и про него знали все в округе. Помимо этого задолго до Навального про этот дворец рассказывали СМИ.
— Там театр больше, чем этот зал в три раза! — говорит Навальный.
— А вы там были? — спрашивает судья Котова.
— Нет, я видел съемки.
— А кто эти съемки производил?
— Производили рабочие.
— Там все слишком огромное, слишком золотое, слишком дорогое. Мне кажется, обычный человек в приступ эпилепсии впадет, если все это увидит, — подытоживает Навальный описание «Дворца Путина». Судья резко меняет тему на общую характеристику деятельности ФБК. Навальный снова объясняет про потери российской экономики от коррупции.
Дальше судья Котова спрашивает про обвинение в оскорблении участников процесса в Бабушкинском суде. Навальный подтверждает, что не считает фразы оскорбительными в указанном контексте.
После этого судья уточняет анкетные данные.
— Чем жена занимается?
— Жена не работает. Передачки носит.
Вопросов к Навальному больше нет. Теперь в суде будут слушать аудиозапись заседаний в Бабушкинском суде.
Навальный по итогам прослушивания аудиозаписей из Бабушкинского суда повторил, что самый яркий выпад в сторону судьи Акимовой был, когда та отказывалась допустить в здание суда эксперта Баранова, несмотря на мороз.
Напоследок адвокат Михайлова просит до начала прений дать стороне защиты аудиозапись этого процесса, так как диктофоны им с собой в колонию взять не позволили. Навальный тоже просит время на подготовку, а для этого назначить прения на вторник 15 марта.
Судья Котова объявила перерыв на пять минут.