На заседании 19 января были допрошены десять свидетелей обвинения, семь из которых — бывшие или действующие руководители лесхозов, сотрудничавших с «Кировлесом» и ВЛК.
Первой допросили аудитора Татьяну Загоскину, которая в 2009 году провела аудиторскую проверку «Кировлеса». «Мы считаем, что в результате работы с ВЛК "Кировлес" терял в цене, поэтому последствия финансовые, естественно, последовали», — сказала свидетель. Она вспомнила, что на совещании у Никиты Белых, тогда губернатора региона, Навальный не согласился с ее выводами.
Аудитор не ответила внятно на вопросы Петра Офицерова, как она сравнивала цены за разные кварталы года, если они отличаются в зависимости от сезона, и стоимость товара с разных делянок, которая может отличаться из-за качества.
На большинство вопросов Навального свидетель говорила, что не помнит событий 2009 года, или не давала внятного ответа. Вопрос политика, как Загоскина смогла провести аудиторскую проверку за шесть дней, когда топовая аудиторская компания «Делой» запрашивала на такую работу два месяца, судья снял. Кроме того, Загоскина говорила, что предприятия, покупавшие продукцию «Кировлеса» дешевле, чем ВЛК, не заинтересовали ее как несущественные.
Следом был допрошен 62-летний Сергей Змеев, в 2009 году занимавший должность замгендиректора «Кировлеса» по безопасности. Тогда, по его словам, «Кировлесу» предложили реализовывать всю продукцию через ВЛК, подписав соответствующий договор. Змеев сказал, что директора лесхозов говорили о заниженных ценах для ВЛК на продукцию «Кировлеса».
Директор ООО «Русское Агро» Сергей Маковеев, который был замгендиректора по производству «Кировлеса» в начале 2009 года, а весной сокращен, тоже говорил о сотрудничестве с ВЛК. Незадолго до увольнения он увидел договор о реализации продукции через эту компанию, который счел невыгодным для «Кировлеса».
Затем допросили свидетелей, которые в 2009 году руководили лесхозами, сотрудничавшими с «Кировлесом». Некоторые говорили о невыгодности договора с ВЛК, при этом признавая, что сотрудничать с компанией их не принуждали. Бывший руководитель Рузского лесхоза Алексей рассказал, что в сотрудничестве с ВЛК были как выгодные стороны, так и невыгодные. По словам экс-директора Уржумского лесхоза, поставки продукции ВЛК устраивали его предприятие.
Под конец заседания судья и защитники стали обсуждать график на следующие недели. Судья Алексей Втюрин сообщил, что в деле об убийстве Немцова объявлен перерыв до 1 февраля (там задействована адвокат Ольга Михайлова), а судья гарнизонного военного суда госпитализирован и заседание, назначенное на 25 января, отложили (в процессе этого суда участвует адвокат Светлана Давыдова). Помимо этого, из Мосгорсуда позвонили второму адвокату Навального Вадиму Кобзеву и сообщили, что рассмотрение его жалобы также перенесли. В связи с этим Втюрин назначил заседания на следующий день, 20 января, и все рабочие дни следующих трех недель. Адвокат Давыдова сообщила, что не может явиться в суд 20 января, о том же предупредил и Навальный. Адвокат Кобзев рассказал, что ранее ему поступила информация о решении совета судей отложить все процессы, в которых заняты защитники по делу «Кировлеса», чтобы скорее закончить это процесс.
В итоге на следующий день судья Втюрин начал заседание с того, что отложил его на 23 января из-за неявки участников процесса.
Все участники процесса в зале. Заходит судья Алексей Втюрин. Секретарь суда перечисляет фамилии десяти свидетелей, которые сегодня должны прийти на заседание.
Адвокат Вадим Кобзев ходатайствует о приобщении документа, согласно которому в пятницу, 20 января, он не мог быть на заседании — тогда он участвовал в следственных действиях. Также защитник Алексея Навального просит приобщить коллективное заявление подсудимых и их адвокатов об отводе судьи.
В ходатайстве напоминаются основания, по которым сторона защиты просила отвести судью Втюрина в начале процесса. Сейчас же появились новые основания для подозрений в том, что судья предвзят и не свободен от внешнего влияния — в частности, тот факт, что он неожиданно и резко изменил ранее согласованный график судебных заседаний и проигнорировал заявленную занятость адвокатов.
«Явное и очевидное стремление судьи Втюрина закончить рассмотрение дела в наиболее короткий срок вызывает недоумение», — читает Кобзев. Защитники и подсудимые считают, что это связано исключительно с тем, что Навальный заявил о намерении участвовать в выборах президента.
Как напоминает адвокат, Втюрин на заседании 19 января сказал, что у Давыдовой и Михайловой «изменилась занятость» до того, как об этом стало известно от них самих. Более того, насчет занятости Давыдовой днем в гарнизонном военном суде заверили, что заседание состоится. А к вечеру в Ленинский суд Кирова пришла телеграмма, что судья по этому делу госпитализирован.
— Таким образом, судья Втюрин заранее, до адвокатов, знал, что назначенные заседания по любым причинам не состоятся, — говорит защитник.
Кроме того, судье известно, что авторские тренинги — единственный источник дохода Петра Офицерова и его семьи, и тот заранее предупреждал о своей зянятости и предоставил документы. Но судья сознательно это проигнорировал.
Позиция судьи Втюрина свидетельствует о том, что он несвободен от влияния извне, говорится в подписанном всеми подсудимыми и адвокатами ходатайстве. Они просят отвести судью.
— Самая главная моя претензия к вам, это что вы сознательно создаете Офицерову условия такие, что он не сможет явиться, — замечает адвокат Светлана Давыдова.
Пока судьи нет, Офицеров разговаривает с кем-то по телефону:
— Ты в цирке давно был? Ну вот я сейчас. Давай.
Втюрин возвращается, он с выражением зачитывает решение по ходатайству защитников. Оснований для отвода судьи он не нашел, поэтому в удовлетворении ходатайства отказывает. Доводы адвокатов судья называет надуманными — они свидетельствуют только о более оперативном получении им информации.
В Ленинский суд Кирова пришла телеграмма из Московского окружного военного суда о том, что заседание по Немцову не состоится.
— По моей жалобе заседание-то состоится? По мере пресечения, — интересуется Давыдова.
— Пока нет, — улыбается Втюрин. — Помощнику поручено узнать, пока не узнала.
В суд поступила информация из Мосгорсуда о том, что жалоба Кобзева и Навального снята с рассмотрения, а ее материалы вернули в суд нижестоящей инстанции.
Адвокат Давыдова отмечает, что ее подзащитный под стражей и не стоило бы откладывать заседание по его мере пресечения. Снова улыбаясь, Втюрин говорит, что от него это не зависит.
Навальный не возражает против приобщения телеграмм:
— Я не против, пусть в деле останутся следы той удивительной ситуации, что все суды по всей стране шлют вам телеграммы, откладывая все заседания, чтобы дать нам зеленый коридор. Это же удивительно, никогда такого не бывало!
Адвокат Давыдова заявляет отвод судье в интересах Офицерова. По ее словам, 19 января из разговора сотрудников суда стало известно, что председатель Ленинского райсуда Константин Зайцев ездил в Верховный суд и получил там указания о результатах рассмотрения дела.
«Председатель Зайцев недавно ездил в Верховный суд и ему там сказали, что Навальный и Офицеров должны получить реальные сроки, никого отпускать не будут», — приводит она в ходатайстве разговор сотрудников в холле Ленинского райсуда Кирова.
Поскольку судья Втюрин зависим от председателя, это свидетельствует о том, что он будет выполнять его указания, и, значит, доверия к его решению не может быть. Давыдова просит об отводе судьи.
Судья Втюрин замечает, что камеры в коридоре пишут только видео, а звук не записывают.
Подсудимые и адвокаты поддерживают ходатайство, прокуроры и представитель потерпевшей стороны против. Судья удаляется для принятия решения на 20 минут.
Втюрин вернулся в зал и зачитывает решение по второму заявленному защитой отводу. Он пересказывает суть ходатайства защитников. Оснований для отвода себя Втюрин снова не находит. Он добавляет, что как судья представляет собой независимое лицо и его решение не зависит от преседателя Зайцева, на «подслушанный разговор» о поездке которого ссылалась адвокат.
В зал вызывают первого на сегодня свидетеля обвинения. Заходит мужчина в свитере с горлом, Никита Сергеев, 1971 года рождения. Живет в Зуевке, работает в Кировской базе авиационной и наземной охраны лесов. Навального знает только из телевидения, Офицерова как-то раз видел на собрании.
— По национальности вы?
— Русский.
Прокурор Евгений Черемисинов начинает допрос свидетеля. В 2009 году тот работал директором Зуевского лесхоза, его руководителем был Опалев.
Все договоры, по его словам, согласовывались через центральную базу, «через Киров, через Опалева». «Цены скидывались сверху всегда, из Кирова», — вспоминает лесник.
Свидетель тогда слышал о ВЛК:
— В Кирове в актовом зале организации нашей Опалев проводил, что вот будем работать с данной организацией и будем реализовать через нее нашу продукцию.
— Какую продукцию?
— Лес, круглый лесоматериал, что же еще.
Издавались ли какие-то приказы, он не помнит: «Время-то прошло».
У прокурора вопросов больше нет.
Адвокат Давыдова спрашивает, что свидетель знает о договорах между ВЛК и «Кировлесом». Он не в курсе.
Опалев говорил, что предприятие в плохом положении, а ВЛК будет забирать оптом всю лесопродукцию, отвечает свидетель на вопрос прокурора.
Больше у сторон нет вопросов к свидетелю, его отпускают.
В зале появляется мужчина с меховой шапкой в руках. Анатолий Бузмак, 1955 года рождения. Сейчас не работает, на пенсии.
— Подсудимых знаете? — интересуется судья.
— Я только здесь и встречаюсь с ними.
В 2009 году он работал директором Куменского лесхоза. Его начальником тоже был Опалев, а все договоры шли через КОГУП «Кировлес».
— Каким образом определялась цена на лесопродукцию?
— А я этого не знаю.
— Мог ли лесхоз самостоятельно определять цену?
— Нет.
Про ВЛК он слышал, но про отгрузки продукции этой компании он не помнит. Обстоятельства заключения или расторжения договоров с ВЛК ему неизвестны.
— По вашему ощущению как главы лесхоза, я у вас лес похищал? — интересуется Навальный.
— Снимается! — обрывает судья.
— Почему?
— Неюридически.
После перепалки судья говорит, что ощущения и мысли не имеют отношения к делу, а суд интересуют только факты.
— Скажите, пожалуйста, я у вас лес похищал?
— Я вас вижу второй раз в жизни. Я не могу это утверждать.
— А Опалев с Офицеровым?
— Нет. Я думаю, что нет. Это мое мнение.
Прокурор Богданов в связи с противоречиями просит огласить показания свидетеля, поскольку сейчас он ничего толком не помнит, а на следствии рассказывал о цене продукции и прочих деталях. Подсудимые и защитники против, поскольку противоречия несущественные, а цены уже изучали по счетам-фактурам.
В итоге судья разрешает зачитать первоначальные показания свидетеля. Прокурор Черемисинов берет лист и читает. В протоколе перечисляются поставки лесхоза и цены на ту древесину, которую он вспомнил на допросе.
Показания свидетель подтверждает.
— Чем можете объяснить противоречия?
— Какие противоречия? Так времени-то сколько прошло. 17-й год!
Свидетеля отпускают.
Третий свидетель обвинения. Мужчина в джинсах и синей рубашке в мелкую клетку — Владимир Крылатов, 1980 года рождения. Живет в Кирове, работает заместителем директора ООО «Крафт». Подсудимых он видел, отношения к ним никакого нет.
В 2009 году Крылатов работал директором Кировского лесхоза, филиала «Кировлеса», которым руководил Опалев.
— У нас была выдана доверенность на хозяйственную деятельность, а сам КОГУП заключал договора, по которым мы работали, — отвечает свидетель на стандартные вопросы прокурора.
Цены формировали в «Кировлесе», контрагентов он не припоминает. ВЛК ему известна — с ней были договоры у «Кировлеса», по которым его лесхоз поставлял продукцию. С трудом вспоминает несколько поставок, подробностей не помнит.
Экс-директор лесхоза тоже вспоминает, что «было одно совещание в самом начале», где «всех директоров собирали» и Опалев представил Офицерова и рассказал про ВЛК.
— Скажите, пожалуйста, похищал ли я у вас денежные средства или продукцию? — снова спрашивает Навальный.
— Мы отгружали продукцию по договору.
— Вы считаете эту продукцию похищенной?
— Снимается, — вмешивается судья.
— Была ли похищена продукция?
— Продукция была отгружена по договору, как я говорил.
— То есть хищения не было?
— Продукция была отгружена по договору, соответственно, ну что, это в рамках правового поля.
Свидетеля отпускают. Судья объявляет перерыв до 13:00.
После перерыва судья Втюрин возвращается в зал. Адвокат Кобзев предлагает сразу обсудить расписание заседаний. Судья же говорит, что информация из Мосгорсуда о заседании с участием адвоката Давыдовой пока не поступила.
Давыдова настаивает, что «не нужно делать никакие запросы и уговаривать их, чтобы заседание не состоялось» — потому что речь идет «о стражном деле», а дела, по которым обвиняемый находится под стражей, должны иметь приоритет. Тем более, что это суд вышестоящей инстанции. Сегодня ей по телефону подтвердили, что заседание состоится, замечает адвокат. Она также показывает распечатку с сайта Мосгорсуда, где указано время заседания.
Помимо этого, Офицеров уже подтвердил копиями договоров свою профессиональную занятость на 24 и 25 января.
— Мы проведем все с ураганной скоростью, это же и так видно, — говорит Навальный. — Мы предлагаем сохранить понедельник и пятницу.
В четверг заседать «крайне неудобно», потому что самолет вылетает днем в среду, получается, что весь этот день будет потерян. На представление доказательств защите необходим всего один день, предполагает Навальный.
— Мы не намерены никак затягивать, — добавляет Навальный. — У нас осталось четыре заседания максимум, и мы уходим на приговор.
Входит женщина в очках с невнятной речью. Ольга Гребнева, 1955 года рождения. Живет в Кирове, пенсионер.
— Подсудимых знаете?
— Ну как, если бы прошла мимо, никакого внимания не обратила бы даже.
— Отношение какое-то к ним испытываете?
— За наш развал отрицательное.
— Ваше отношение как-то скажется на ваших показаниях?
— Да нет.
В 2009 году Гребнева работала в КОГУП «Кировлес» и занимала должность директора Слободского лесхоза. Руководителем был Опалев.
— Мы все делали через КОГУП, мы сами договора не заключали. Цены мы давали, которые в нашем районе сформировались, мы те цены давали руководству и, согласно этих цен, мы и работали, — говорит свидетельница.
Основными контрагентами были местные компании.
— Мы, в основном, реализовали Соликамск, фанерный комбинат, он у нас находился, в основном, мы работали с местными, — вспоминает Гребнева.
Точное название фанерного комбината не помнит. «Раньше мы работали напрямую с фанерным комбинатом, потом через ВЛК стали работать», — добавляет она. ВЛК они отправили только одну партию, «мы фанеру отправляли», уточняет свидетель. Была небольшая разница в цене по сравнению с предыдущей.
Невнятно, прожевывая слова, свидетель отвечает на вопросы прокурора о деталях поставок, контрактов и лесопродукции.
— Я когда первый воз отправляла, я сразу же Опалеву написала бумагу, — она снова говорит, что несущественно, но «меньше получилось денег» от контракта с ВЛК.
Потом все «закрутилось-завертелось с Навальным» и «на Опалева пошли набеги», вспоминает свидетель события 2009 года.
— В конечном итоге нас всех обманули, под зад выпнули и сказали, что вы нам не нужны. Дат я не помню, быстро все закрутилось-завертелось, — подытоживает Гребнева.
У прокурора больше нет вопросов.
Навальный:
— Скажите, пожалуйста, кто вас под зад-то выпнул?
— Я не говорю, что вы. Губернатор Белых, кто еще мог?
— В каком году это все произошло?
— Я не помню уже. Это когда вас не было.
— Вы начали выступление с того, что негативно ко мне относитесь, потому что я все развалил. Что я развалил?
— Все началось тогда, когда вы явились. Вы появились с Белых сразу.
— То есть Белых все развалил?
— Вместе, на пару.
Судья снимает половину уточняющих вопросов о том, почему она больше не работает в «Кировлесе». Свидетель в итоге говорит, что новый руководитель «Кировлеса» «Сысолятин все развалил», а Навального тогда уже не было.
По ее словам, она отправила только одну машину ВЛК, а потом не отправляла, потому что считала это невыгодным — и никакого давления на нее не оказывали. А «Кировлес» в итоге обанкротился, заключает Гребнева.
— И сейчас что творится! — повторяет свидетель.
— Да! Разворовали всю Россию! — подхватывает Навальный. — Совершенно с вам согласен! Я потому здесь и сижу.
Навальный:
— Опалев у вас лес похищал?
— Откуда? Почему? Не похищал!
— Я у вас лес похищал?
— Я не могу так сказать. Но эти договора, вот эта разница…
— То есть я похищал эту разницу у вас?
Судья снимает этот вопрос и другие уточняющие вопросы о том, что это за разница.
— Ну, рублей, может, 180, если это вас устраивает!
С судьей завязывается перепалка, поскольку он снимает вопросы Навального: «Алексей Анатольевич, стоп! Стоп!».
Давыдова возмущена и выговаривает судье:
— Вы вмешиваетесь сейчас в ход допроса, вы помогаете прокуратуре, которая вас ни о чем даже не просит! Функция гособвинения не свойственна суду. Вы сейчас беспардонно вмешиваетесь в проведение допроса и оказываете давление на свидетеля.
— Меня после первого дела лишили статуса адвоката, но я что-то еще помню из УПК, например, что у нас состязательность — не с вами, а с обвинением. С вами-то мы проиграем состязание, вы вон в какой красивой мантии сидите, — обращается Навальный к судье.
Политик подчеркивает, что, наконец-то, появился свидетель, который говорит, что у него хоть что-то похитили, а его не позволяют допросить.
— Какая была дебиторская задолженность у вашего филиала?
— Я не помню. Нам должны были, но немного.
— Но больше 500 рублей?
— Наверное, больше.
— А должники рассчитались с вами?
— Наверное, сейчас уже рассчитались. Там немного оставалось.
— На момент банкротства у вашего филиала были ли долги, которые вам должны, но вам их не взыскали? Примерно на какую сумму?
— Я уж не помню сейчас. Было если, то немного.
— Эта цифра была больше, чем 100 тысяч рублей?
— Ну не могу сказать! Что вы меня пытаете?
— По тем долгам, которые были, возбуждались уголовные дела?
— Мы в арбитраж ходили.
— Вы знаете, что Опалев осужден?
— Знаю. За что, я не знаю.
— Был ли Опалев членом преступной группы, которая похищала лес?
— Я думаю, что нет.
— Был ли я руководителем преступной группы, которая вместе с Опалевым похищала ваши либо 180, либо 500 рублей?
— Стоп-стоп, ответ снят! — запутавшись, выпаливает судья.
Отвечая на вопросы Офицерова, Ольга Гребнева говорит, что все договоры подписывались не лесхозом, а «Кировлесом», которому и приходили все деньги.
— Какое количество кубометров фанкряжа влезает в машину?
— Кубов 12-15.
— Я понимаю, что прошло много лет, но какой был порядок цен на фанкряж в 2009 году, 700-900?
— Я не помню, я не запоминала цены, был прайслист.
Цена для контрагентов была разной в зависимости от того, кто отвозил лес — контрагент или лесхоз. Цена при доставке транспортом лесхоза всегда была выше.
— Ваша честь! Для справки, 50 рублей была разница по фанкряжу, 50 рублей зарабатывал ВЛК с кубометра, — отмечает Офицеров.
Прокуроры просят «в связи с непоследовательностью» и противоречиями слов свидетеля зачитать ее показания на следствии. И еще свидетель не вспомнила о реакции Опалева на контракты с ВЛК, уточняет прокурор.
Подсудимые и адвокаты возражают против оглашения — реакция Опалева («опустошенность» и «ненужность») имеет мало отношения к делу. Судья удовлетворяет ходатайство гособвинителей, прокурор зачитывает протокол. В нем подробно рассказывается о работе лесхоза в структуре «Кировлеса» и поставках древесины. Также свидетель отмечала, что, «как правило, рыночная цена в Слободском лесхозе была ниже минимально установленной». Кроме того, Гребнева говорила, что на совещании был 30-летний «сын Офицерова» и что лесхозы будут получать «откаты».
Офицеров:
— Я разочарован показаниями, я ожидал, что там будут Гендальф и хоббиты. Все остальное имеет такую же степень правдивости. Какой 30-летний сын, мне 41 год.
Показания в протоколе свидетель подтверждает. Ее спрашивает Навальный:
— Как выглядел сын Офицерова, который предложил вам откаты?
— Я не говорила, не, не говорила.
— Эти показания поддельные? Давали вы показания о том, что сын Офицерова обещал вам некие откаты?
— Сына я не могу назвать. Что сын я не могла сказать.
— Как вы объясните тот факт, что это написано в протоколе, который вы читали и подписали? — спрашивает адвокат Давыдова.
— Я вообще не читала его.
— То есть вы не читали протокол перед тем, как его подписать? — уточняет Навальный.
— Нет, конечно, там все просили быстрей-быстрей.
— Губернатор Белых, вы сказали, все развалил, а кто его назначил? — спрашивает Навальный свидетеля.
— Да я не разбираюсь.
— С учетом того, что Белых назначил Путин, получается, что Путин развалил Кировскую область?
— Снимается вопрос! Снимается вопрос! — кричит судья.
Навальный говорит, что суд должен вынести частное определение — суд не может игнорировать тот факт, что следователь просто подделал протокол, внеся туда слова, которые свидетель, как она утверждает, не произносила и подписала, не читая.
— Путина не привлекайте, пожалуйста, — бурчит свидетель.
Отвечая на вопросы Давыдовой, экс-директор лесхоза говорит, что не видела текст договора «Кировлеса» с ВЛК.
Адвокат требует от свидетеля ответить на вопросы о «среднерыночной цене» на древесину, та говорит очень невнятно и путается.
— Та цена, которая устанавливается в районе, — отвечает свидетель.
— Проехали среднерыночные. Цифры, какой был порядок цифр?
— Ну, я не могу сказать, я тогда подсчитала, что ниже!
— В протоколе этого у вас тоже не сказано. Если нет цифр...
— Почему? Цена на фанерном была выше, а тут ниже! Я сейчас не помню уже.
— Почему в протокол вы не сказали, когда помнили? Вы же с чем-то сравнивали. На какой период времени?
— Здравствуйте, я все помнить вам буду сейчас!
— Мы здоровались.
— Ну все, до свидания тогда.
Офицеров:
— Когда вы были на допросе у следователя, у вас были бумаги [с ценами]?
— У какого следователя?
— Ну который вас допрашивал. Который протокол подделал.
— Я не знаю, я не помню уже.
Алексей Навальный просит суд все-таки разрешить его ходатайство о том, что судья должен принять какое-то решение по факту фальсификации материалов дела. Политик просит исключить этот протокол из материалов дела и числа допустимых доказательств.
Адвокат Ольга Михайлова говорит, что возникают явные сомнения в достоверности показаний, которые изложены в протоколе.
— Явно писали их и дает показания в суде разные люди. Не исключаю, что следователь является автором этих показаний, в которых изложена очевидно ложная информация. Они не могут быть использованы при постановке приговора, и мы просим исключить их, потому что они явно не соответствуют УПК.
Судья долго требует от адвокатов сослаться на конкретные нормы УПК, где сказано, что протокол должен быть прочитан свидетелем. Он цепляется к формулировке о том, что свидетель «должен быть ознакомлен» с протоколом, и пытается вытянуть из Гребневой нужный ответ. «Ну раз я подписала, наверное, знакомили», — мямлит экс-директор лесхоза.
При этом она все время уверенно повторяет, что про «сына» и «откаты» не говорила и не могла ничего говорить: «Подписать я подписывала, это моя подпись. Но сейчас не помню, почему так. Сына, откаты, я такого не говорила!».
Судья снимает вопросы к свидетелю о том, каким образом проходил допрос и как вообще в протоколе оказались такие слова.
У Офицерова замечание, он ссылается на ремарку Навального на прошлом заседании про «маховик времени» и напоминает, что он подписал ознакомление с обвинением по новому делу «Кировлеса» поздно вечером в пятницу, а уже в понедельник прокуратура передала проверенное дело в суд. «Если бы они взяли хотя бы неделю, наверное, таких бы косяков и не было», — замечает он.
Обвинение просит ходатайство об исключении протокола допроса не удовлетворять. «Прозвучавшая фраза про откаты на наш взгляд доказательного значения по делу не имеет», — говорит Черемисинов.
— Ладно, тогда суд удаляется в совещательную комнату.
Офицеров в перерыве: «Так, теперь жена пишет, спрашивает еще про одного сына».
Судья Втюрин вернулся и зачитывает решение по ходатайству защиты об исключении протокола допроса Гребневой, часть показаний из которого она не признала своими. Он отклоняет ходатайство, поскольку протокол удостоверен подписью и был показан свидетелю для ознакомления, что она сама подтвердила в суде.
После этого свидетеля отпускают.
Втюрин говорит, что помощник сообщил ему об отмене судебного заседания в Мосгорсуде, в котором 25 января должна была участвовать Давыдова.
— По какому основанию, я не знаю! — с улыбкой говорит судья.
Он назначает заседание на завтра.
— А семинар Офицерова? — говорит Навальный.
— Все, что мог, я сказал.
— Каждое действие имеет свою мотивацию, вот у вас какая мотивация? — интересуется адвокат Давыдова.
— Скорейшее рассмотрение дела.
— Пока у меня нет письменного подтверждения того, что апелляция не состоится, я вам на слово поверить не могу, — замечает защитник.
В зал зовут следующего свидетеля. Это невысокий мужчина в белом пуловере, Алексей Асапов, 1958 года рождения. Работает в организации «Кировлесцентр» лесничим. В 2009 году работал директором Вятскополянского лесхоза, руководителем всего предприятия был Опалев, как формировались цены, он не помнит.
Компанию ВЛК знает в связи с тем, что Опалев сообщал, что через нее будут отпускать древесину. Лесхоз Асапова тоже поставлял продукцию ВЛК, этот свидетель тоже говорит очень невнятно, заглатывая части слов.
На большинство вопросов прокуроров он не отвечает, потому что не помнит.
Навальный не задает вопросов свидетелю.
— Обиделись? — говорит ему судья.
Прокуроры снова просят зачитать протоколы допроса свидетеля. Судья разрешает. На допросе он рассказывал, что в июне 2009 года по указанию Опалева в соответствии с договором между «Кировлесом» и ВЛК поставлял древесину контрагенту последней.
Лесник подтверждает сказанное в протоколе.
Офицеров:
— В протоколе допроса сказано, что вы в этот период поставляли еще 50 контрагентам, так?
— Да.
— Какие обычно были объемы отгрузки? Какие минимальные?
— Ну 10 кубометров, машина.
Сколько отгружали древесины ВЛК, он не помнит. На этом допрос свидетеля закончен.
Пятый свидетель — Расих Садреев, 1961 года рождения, живет в поселке Городской, работает начальником производства ООО «Стройлес». Он седой мужчина в зеленом свитере.
— С подсудимыми знакомы?
— Виделся.
— Отношения какие-то с ними имеются?
— Какие могут быть отношения, у меня отношения только со своей женой.
В 2009 году свидетель работал директором Даровского лесхоза в составе «Кировлеса». Договоры тогда были централизованы. По ценам были спецификации уже готовые, подписанные руководством «Кировлеса», вспоминает Садреев.
Свидетель помнит, что общался с Офицеровым, но детали уже позабыл. Как утверждает Садреев, ВЛК недоплатила 400 тысяч рублей за отгруженную его лесхозом продукцию. Деньги все должны были проходить через КОГУП, отвечает он на вопросы адвоката Давыдовой.
Офицеров и Садреев обсуждают стоимость погрузки «франковагона» и формирование цен. Затем Навальный выясняет у свидетеля, что он говорил про кризис в 2009 году и что цены вообще были низкие. В целом сотрудничество с ВЛК было «выгодным», следует из слов свидетеля.
— То есть получается, что сотрудничество с ВЛК было вам выгодно, если деньги платились?
— Шла реализация, шла торговля, это всегда устраивает. Когда не платят, это не устраивает.
Офицеров пытается выяснить, почему Садреев считает, что ВЛК недоплатила денег именно за его отгруженную продукцию, если договоры заключались с «Кировлесом» и ВЛК расплачивалось по тем счетам, которые выставлял «Кировлес», а не лесхозы.
— Вагон ушел, должен кто-то за него заплатить. Если деньги не пришли, значит образовалась задолженность, — рассуждает свидетель.
— Могла ли быть такая ситуация, что ВЛК за продукцию расплатилось, а «Кировлес» вам не перечислил? — интересуется Навальный.
— Это я не могу сказать.
— Я лес у вас… — начинает Навальный задавать свой стандартный вопрос.
— Вопрос снимается, — встревает судья.
— Похищал ли я лес в вашем лесхозе? — переформулирует Навальный вопрос.
— Я вас в глаза не видел.
— Опалев похищал лес или деньги у вашего лесхоза?
— Да вы че! Нет.
— А вы знаете, что Опалев осужден?
— Я не знаю.
Свидетеля отпускают.
Навальный замечает, что судам выделяют деньги на доставку свидетелей. Он спрашивает, может ли ходатайствовать, чтобы ему оплатили сданные билеты и гостиницу. Судья Втюрин:
— Нет! У нас на счету ни копейки на это нет.
— И кто их похитил, я или Белых?
В зал заходит следующий свидетель — Петр Булатов. Немного сутулый мужчина в белом свитере.
В 2009 году был директором Лебяжского лесхоза. Договоры он заключал как самостоятельно, так и через «Кировлес». Цены формировались «на основе анализа того, какие были цены по региону», вспоминает свидетель. По его словам, на совещании в «Кировлесе» Опалев сказал директорам лесхозов, что теперь они будут работать с ВЛК. Как припоминает свидетель, он и некоторые директора сказали, что ВЛК больше не будут отгружать, пока не придет оплата за отправленную продукцию. При этом контракт с ВЛК по отгрузке «Крымским зорям» был «очень выгодным», замечает свидетель.
У сторон нет вопросов к свидетелю и его отпускают.
Пристав приносит судье какие-то бумаги, тот берет их с широкой улыбкой.
— Кажется, я знаю, что там, — замечает адвокат Светлана Давыдова.
— Есть две бумаги, — говорит судья.
Одна — это телефонограмма от судьи Мосгорсуда о том, что назначенное на 25 января заседание не состоится. Вторая — сообщение из Мосгорсуда о том же заседании, там говорится, что материал о продлении ареста Макарова А.Д. снят с рассмотрения.
— Ваша честь! Тот же почерк: не откладывают, а снимают с рассмотрения, — обращает внимание адвокат Кобзев.
Давыдова предлагает тогда отпустить всех клиентов по другим ее делам из-под стражи, чтобы не мешали рассмотрению дела в Кирове.