Президент адвокатской палаты Удмуртии Дмитрий Талантов был задержан утром во вторник — он едва успел сообщить через соцсети, что его заковали в наручники и везут в Следственный комитет по Удмуртской республике. Вечером того же дня адвоката этапировали в Москву, где сегодня Черемушкинский суд решит, отправлять ли Талантова в СИЗО.
На адвоката возбудили уголовное дело по статье о «фейках» про армию (статья 207.3 УК) — из-за поста в фейсбуке. 3 апреля Талантов сделал репост публикации с фотографией пожилого мужчины, который стоял на Красной площади с плакатом: «Украине — мир. России — вменяемость, ужас, стыд, покаяние. Путину — ад». Репост Талантов сопроводил словами: «А как по другому после фотографий и видео от Харькова, Мариуполя, Ирпени, Бучи??? Это уже не фашизм — это крайние нацистские практики!Если после этого большинство из моих соотечественников будут поддерживать убийцу Пу и его шоблу — я лично отказываюсь признавать их за людей. У людей есть свойство сострадания. А эти — просто тупая и злобная мразь». За этот пост адвокату грозит до 10 лет.
Следователь Алексей Панютищев, который ведет дело адвоката Дмитрия Талантова, просит меру пресечения в виде заключения под стражу до 23 августа. По его словам, адвоката подозревают в «преступлении против общественной безопасности и общественного порядка, которое обладает признаками повышенной опасности и резонанса».
Следователь заявил, что если Талантов останется на свободе, он сможет воспрепятствовать производству по делу, потому что знает методики расследования уголовных дел и является действующим адвокатом.
Дмитрия Талантова сегодня защищают шесть адвокатов: Павел Биянов, Алан Гамазов, Анастасия Костанова, Дмитрий Катчев, Даниил Берман и Дмитрий Лапин. Перед началом заседания пресс-секретарь суда просит принести еще стулья: защитникам Талантова не хватает мест за столом перед «аквариумом».
Уже известно, что следователь просит отправить Дмитрия Талантова в СИЗО до 23 августа. Адвокат пока в «аквариуме» знакомится с материалами дела.
Фото: «Медиазона»
Заседание, назначенное на 11 утра, до сих пор не началось. Дмитрий Талантов продолжает изучать материалы дела, адвокаты Катчев и Гамазов ушли курить, в это время между следователем и стороной защиты происходит короткая перепалка.
Следователь Алексей Панютищев неуверенно просит пристава зафиксировать, что сторона защиты отказалась подписывать один из процессуальных документов. Но никто не обращает на него внимания.
— А кто это вообще? — спрашивает из «аквариума» Талантов.
— Я? Следователь! — обижается Панютищев.
— Учтите, когда вы сажаете хороших адвокатов, надо думать, кто потом будет защищать вас. — резюмирует адвокат Лапин.
Следователь не унимается и обращается к следующему защитнику:
— Вы не могли бы заполнить?
— Нет, не мог бы.
— Вы не могли бы назвать свою фамилию?
— Берман.
Сотрудник РИА «Новости» спрашивает у адвоката Гамазова, почему так долго приходится ждать. Гамазов лаконично отвечает: «Последние рекомендации [в суде] получают».
Адвокат Лапин объясняет секретарю суда, что часть документов еще не подвезли. Секретарь отвечает, что защитники смогут попросить о перерыве в заседании, чтобы донести документы.
Наконец судья Сергей Хомяков открывает заседание.
К защите Дмитрия Талантова присоединился седьмой адвокат — Мария Немова.
Талантов сразу же заявляет отвод следователю Панютищеву: «Считаю, что он лично заинтересован в исходе дела. Это следует из его поведения вчера 28 июня. Я заявил, что нахожусь в крайне тяжелом состоянии здоровья, и сначала мне отказывали в вызове скорой помощи».
Судья Хомяков прерывает Талантова и просит рассказать все кратко. Тот в ответ рассказывает, что из-за повышенного давления врач скорой помощи по фамилии Стрелков настаивал на госпитализации. Но следователь потребовал заполнить «заведомо неверные» документы, после чего уже врач пожаловался на плохое самочувствие. После этого следователь позвонил главврачу, которые затем потребовал от врача скорой помощи заполнить некие документы.
Все это продолжалось около часа, а потом главный врач, по словам Талантова, пообещал прислать новую бригаду скорой помощи, если Стрелков не выполнит требования. Тогда приехала вторая бригада скорой помощи, врач которой по фамилии Волков был готов заполнить все нужные следователю документы и пытался забрать снятую кардиограмму Талантова.
Талантов кардиограмму «чудом» сохранил, а потом потребовал от следователя Панютищева приобщить его к материалам. Тот обещал подшить документ, но не сделал этого.
«Я не доверяю этому человеку», — подытоживает Талантов. Адвокат Биянов дополняет, что во время описанных событий он был в здании СК Удмуртии, но следователь Панютищев не допускал его к подзащитному.
Талантов продолжает рассказывать, что следователь игнорировал его ходатайства о предоставлении защитника, а также не зачитал задержанному права и не объяснил, в чем конкретно его подозревают.
По мнению Талантова, все описанное свидетельствует о заинтересованности следователя и его злоупотреблениях. Встает адвокат Гамазов, который указывает, что все эти замечания описаны в протоколе задержания.
Помощник прокурора по ЮЗАО Яна Раджабова «категорически» возражает. Ей непонятно, в чем выразилась личная заинтересованность следователя Панютищева, о которой рассказал Талантов. По словам Раджабова, никаких доказательств того, что все рассказанное Талантовым произошло, нет: «Это все только слова».
Раджабова говорит, что никаких медицинских документов, которые подтверждали бы недомогание Талантова.
Следователь Панютищев очень коротко поддерживает прокурора. Судья Хомяков сразу же отказывает в отводе следователя, так как, по его словам, отвести следователя может только руководитель следственного органа.
Прокурор Раджабова заявляет свое ходатайство. Она говорит, что адвокаты отказались подписывать документы о неразглашении материалов предварительного расследования. Сам Талантов расписку дал с примечанием, что он возражает против этих норм.
В итоге прокурор просит судью провести заседание в закрытом режиме. Раджабова объясняет это тем, что в материалах дела есть:
— рапорт оперуполномоченного с данными оперативно-розыскных мероприятий;
— экспертиза, в которой есть «иная, охраняемая законом тайна»;
— ответ из Генштаба Минобороны с такой же «иной» тайной.
Помимо этого прокурор Раджабова считает, что открытое рассмотрение может привести к оказанию давления на эксперта.
На вопрос судьи следователь Панютищев подтверждает, что адвокаты отказались дать подписку о неразглашении. Судья не понимает, почему у следователя пять неподписанных подписок при семи защитниках.
Адвокат Лапин пытается вновь заявить отвод прокурору, он видимо не согласен с позицией судьи о том, что отвод есть только у руководителя следственного органа. Судья в ответ объявляет ему замечание.
По поводу ходатайства прокурора Талантов просит время на консультанцию со своими защитниками.
После 15-минутного перерыва судья возвращается в зал.
«В этом процессе нет ничего секретного, кроме того, что я против войны и убийств, убийств детей», — говорит Талантов в ответ на ходатайство следователя закрыть заседание.
Он добавляет, что начал с «эмоционального», так как, скорее всего, видит журналистов в последний раз. По поводу своей подписки о неразглашении Талантов уточняет, что прокурор исказил ее содержание. «Они сослались на ужасный секрет Министерства обороны», — напоминает Талантов и добавляет, что этот «секрет» легко найти на сайте самого ведомства: там говорится, что российские военные никого не убивали в Бучи и Ирпене.
«В деле нет ни одного документа с грифом СС», — недоумевает Талантов. Он трактует позицию прокурора так, что эксперт Кузнецов может чего-то опасаться. Но бояться ему нечего, добавляет Талантов, называя эксперта по имени и отчеству. По мнению Талантова, реальная причина ходатайства — желание обвинения удалить журналистов.
Адвокат Лапин полагает, что ходатайство прокурора вообще нельзя рассматривать, так как в нем нет фактов, которые указывают на сведения с охраняемой тайной в материалах дела. Лапин шутливо говорит про «секретное заключение экспэрта», которое якобы содержит тайну. Раньше следователь и прокурор ничего ни про какую тайну защитникам не говорили: «Когда государственные люди от имени государства говорят несуразные и нелогичные вещи, суд не имеет права рассматривать подобные вещи».
Лапин также предлагает судье Хомякову вынести частное определение в отношение прокурора и следователя, которые до начала суда «не обеспечили сохранение охраняемой законом тайны».
Адвокат Немова поддерживает Лапина и просит обвинение сказать, что конкретно они считают секретным: «Что еще мы такого сегодня узнаем, что уже не стало достоянием общественности?»
Немова показывает на журналистов и говорит, что дело представляет общественный интерес. Она предлагает компромисс: когда будут вопросы, которые обвинение считает тайной, публику попросят удалиться.
Адвокат Биянов объясняет, что до начала заседания следователь Панютищев действительно просил защитников подписать «некий лист бумаги» без реквизитов и должностей. Он считает, что подпиской о неразглашении такой документ считать нельзя.
Талантов поддерживает защитников, но судья Хомяков прерывает его, чтобы поправить: речь идет не о государственной, а об «иной охраняемой законом» тайне. «А какая еще может быть тайна?» — недоумевает Талантов.
Затем он просит вызвать в суд врача, так как чувствует высокое давление: «У меня болит сердце».
Адвокат Костанова повторно просит вызвать скорую помощь: «Пока она будет ехать, мы как раз обсудим вопрос с ходатайством прокурора».
Адвокат Лапин вновь просит рассмотреть его очередное заявление об отводе прокурора.
Адвокат Берман обращает внимание суда, что в подписке от следователя не указано конкретно, что является тайной, то есть документ составлен неправильно. Прокурор, по мнению Бермана, также не уточнила, что именно она считает секретным. Экспертизы, напоминает адвокат, есть в любых делах, их же не закрывают.
«Тот факт, что про войну нельзя говорить, потому что это специальная военная операция — это гостайна?» — недоумевает Берман.
Судья Хомяков сразу же закрывает заседание, сославшись на подписки, которые пытался взять следователь.
В суд пришел адвокат Михаил Бирюков, который сегодня был на апелляции по административному аресту Ильи Яшина. Он рассказал, что сегодня уже не сможет присоединиться к защите Талантова, но планирует сделать это в будущем.
По поводу того, что судья объявил рассмотрение меры пресечения закрытым, Бирюков заметил, что это случается все чаще — сегодня такая же ситуация была на апелляции на продление ареста Владимиру Кара-Мурзе в Мосгорсуде: «Они сейчас начали прикрывать резонансные дела. Судьям так спокойнее, шуму меньше, информации уходит меньше. Резонанса о том, что избирают меру пресечения, для них достаточно... Позиция слабая, качество подготовки прокуроров слабое, следствие из рук вон плохо проведено. Зачем рассказывать об этом всем?»
В суде также находится сын Талантова Роман, которого защита планировала вызвать в качестве свидетеля. Поэтому он не присутствовал в зале, когда начиналось рассмотрение.
Из зала вышел адвокат Гамазов и сказал, что судья Хомяков ушел в совещательную комнату выносить решение по мере пресечения.
Адвокат Дмитрий Лапин рассказал, что сторона обвинения просила об аресте, так как Талантов может скрыться, но не привела никаких конкретных доводов.
«По поводу подозрения [по делу о фейках] следствием искажена суть, содержание тех высказываний, в распространении которых он [Талантов] действительно признается», — добавил Лапин.
На оглашение решения журналистов и слушателей пустили обратно в зал. Сын впервые подошел к Талантову в «аквариуме».
К оглашению решения следователь Панютищев успел переодеться, убрав свою форму в чехол.
Судья Хомяков выходит из совещательной комнаты и начинает очень быстро зачитывать решение, пересказывая ходатайство следствия.
По мнению судьи Хомякова, то, что Талантов — адвокат, означает, что будучи не под арестом, он, зная тонкости правоохранительной системы, может «продолжить преступную деятельность» или скрыться.
Судья Черемушкинского районного суда Москвы Хомяков арестовал адвоката Дмитрия Талантова до 21 августа. Следователь Панютищев просил отправить адвоката в СИЗО до 23 августа.