В начале прошлого заседания судья Козырев поинтересовался, «какого рода представляет собой деятельность» твиттера, а также спросил, какие данные должен ввести пользователь при регистрации.
Получив объяснения, он вызвал в зал специалиста Роскомнадзора, составлявшего протокол — Михаила Воробьева. Свидетель рассказал, что компания не предоставила блок-схему рабочих мест, на которых осуществляется размещение данных, справку о составлении на баланс и копию договора аренды.
На вопрос представителя компании о том, почему в протокол были внесены сведения о локализации баз данных, он ответил коротко: «Потому что данная информация была запрошена».
Затем судья с интересом стал задавать Воробьеву вопросы о том, какие данные пользователь подписывает при регистрации и позволяют ли они идентифицировать пользователя. Допросив свидетеля, судья отложил заседание для того, чтобы истребовать докладную записку Роскомнадзора, в которой говорилось о нарушении.
Судья Козырев открывает заседание. Он снова разъясняет представителям соцсети права.
— С поступившими документами ознакомились? — спрашивает судья у представителей твиттера, не уточняя, о чем речь.
— Насколько это возможно, — отвечает Мария Михенкова.
Через канцелярию поступило ходатайство о прекращении дела от Михенковой, говорит судья. Та встает и поддерживает его. Представитель соцсети объясняет, что в ходатайстве содержится продолжение позиции компании, изложенной на предыдущих заседаниях. Защитнику Владиславу Архипову тоже нечего добавить, он поддерживает ходатайство.
Судья удаляется в совещательную комнату для вынесения определения по ходатайству.
Судья возвращается, зачитывает доводы, изложенные в ходатайстве, и отказывает в его удовлетворении. Других ходатайств у сторон нет.
Судья читает шапку протокола; защитники просят не оглашать его целиком. Он спрашивает, признают ли представители компании вину; те отвечают, как и на прошлых заседаниях: «Нет, не признаем».
— Да, хотелось бы дополнить. Хотели бы обратить внимание на то, что наша позиция нашла полное подтверждение во время допроса свидетеля [из Роскомнадзора], — начинает Михенкова свое выступление.
Юрист говорит о процессуальных нарушениях Роскомнадзора во время составления протокола: должностное лицо прямо подтвердило отсутствие повода для возбуждения дела, подчеркивает она.
В качестве второго довода представитель соцсети указывает на то, что твиттер добровольно участвовал в переписке с надзорным органом — значит, состава административного правонарушения нет. Третье, на что хочет обратить внимание представитель — то, что Роскомнадзор не уполномочен запрашивать информацию, за отказ предоставить которую составлен протокол на Twitter.
Михенкова начинает говорить о докладной записке Роскомнадзора, которую суд истребовал к этому заседанию, глядя в телефон.
— Я просто на документ смотрю, я не просто так в телефоне копаюсь, — смущается представитель. Судья предлагает ей оригинал документа, юрист соглашается и вновь говорит о нарушениях.
Коллега Михенкова Архипов встает и начинает рассказывать про сервис WHOIS: он предназначен для определения администраторов домена, а не для поиска места расположения баз данных.
— Кроме того, юридической обязанности у твиттера отвечать на запросы Роскомнадзора не было, — продолжает Архипов.
Затем он переходит к тому, что Твиттер не ведет целенаправленный сбор персональных данных — во-первых, этот термин не определен в законе, во-вторых, соцсеть лишь предлагает их оставлять, а не требует, подчеркивает юрист. Наконец, он завершает свое выступление, напоминая о том, что при регистрации в твиттере предлагается указать адрес электронной почты и выбрать себе никнейм, который может быть вымышленным, поэтому это не является персональными данными. В качестве примера он упоминает флешмоб поклонников писателя Джеймса Джойса, которые создали 54 аккаунта для вымышленных персонажей.
У защитников дополнений больше нет, судья переходит к исследованию письменных материалов.
Среди письменных материалов, помимо протокола и прочих процессуальных документов, есть письмо от Роскомнадзора на имя создателя твиттера Джека Дорси. Следом Козырев быстро читает ответы Twitter: в письме представители подчеркивают, что «как всегда, ценят диалог с Роскомнадзором», а затем рассказывают про свои ценности и новые функции настройки уведомлений.
Роскомнадзор не устраивает этот ответ; регулятор направляет новое письмо за подписью Жарова. Суть ответа сводится к тому, что Twitter продолжает изучать ваш запрос и скоро пришлет необходимые данные. Следом в материалах вновь идут процессуальные документы — скриншот раздела «Помощь» соцсети, должностные приказы и так далее.
— У вас есть дополнения по оглашенным материалам, — судья Козырев заканчивает читать процессуальные документы из дела.
— Хотели бы обратить внимание на пару моментов, — встает Михенкова.
Юрист говорит, что российское законодательство не обязывает иметь заверенную блок-схему и прочие документы, которые запрашивал у Twitter Роскомнадзор. Она читает постановление арбитражного суда, который в одном из дел — юрист называет лишь его номер — решил, что предоставление такой информации не является обязанностью.
Теперь встает Архипов. Он обращает внимание на некорректный перевод письма Twitter на русский язык: в версии, предоставленной суду Роскомнадзором, говорится о «новых механизмах контроля за пользователями», в то время как представитель писал про «новые механизмы контроля для пользователя», имея в виду расширение настроек. Юристы говорят о том, что автор перевода неизвестен, а это затрагивает их права.
Судья уходит, спустя несколько минут возвращается и зачитывает отказ в затребовании каких-то документов, после чего вновь отправляется в совещательную комнату — на этот раз для вынесения решения.