На прошлом заседании должно было продолжиться чтение материалов дела, когда неожиданно прокурор объявил, что в суд явился свидетель обвинения Валерий Педченко. По версии следствия, по просьбе Нины Масляевой он нашел человека, готового обналичивать деньги для «Седьмой студии», а затем стал передавать наличные в офис организации.
В суде Педченко рассказал, что познакомился с подсудимыми Юрием Итиным и Ниной Масляевой в 2011 году, когда те работали в театре «Модерн». Спустя полгода Масляева позвонила ему и рассказала, что работает в «Седьмой студии», «созданной для продвижения искусства в массы», ухмыляясь, говорил свидетель. Весной 2012 года он встретился с Масляевой, которая попросила его найти организации, через которые можно было бы обналичивать деньги «Седьмой студии». Педченко согласился и связался со своим знакомым, на которого было зарегистрировано множество юридических лиц. После этого, по словам свидетеля, он встретился с другим подсудимым Алексеем Малобродским, который интересовался надежностью этих фирм. Наконец, в конце мая, говорил Педченко, он встретился с Серебренниковым, в разговоре с которым вновь поднимался вопрос о надежности этих фирм и оговаривался процент, который их владелец будет оставлять себе за услуги по обналичиванию.
Когда эти согласования закончился, Масляева представила Педченко своим подчиненным из бухгалтерии «Седьмой студии», а тот наладил регулярное перечисление денег на счета подставных фирм. Обналиченные деньги курьер привозил самому Педченко. Так повторялось 10-20 раз, говорил он. Суммы, по словам Педченко, бывали разные, иногда они превышали миллион рублей. Большая часть денег шла на зарплаты руководству «Седьмой студии», однако они тратились и на другие расходы — например, на приобретение Кириллом Серебренниковым недвижимости в Берлине, уверял свидетель. При этом Педченко в суде настаивал, что без участия Серебренникова в бухгалтерии «Седьмой студии» решения никогда не принимались.
Хотя защита не задавала вопросов свидетелю, после заседания адвокат Софьи Апфельбаум Ирина Поверинова сказала, что Педченко «врет внаглую», и поделилась своей уверенностью в том, что в дальнейшем он сам окажется на скамье подсудимых.
Все участники процесса на месте. В зале появляется судья Ирина Аккуратова. Ее помощница оглашает явку: пришли все, кроме представителей Минкульта.
Аккуратова объявляет, что сегодня продолжается допрос Педченко, начатый на прошлом заседании. Свидетель подходит к кафедре. Встает адвокат Алексея Малобродского Ксения Карпинская — у нее есть реплика. Карпинская говорит, что представители Минкульта могли быть не уведомлены о сегодняшнем заседании.
— В соответствии с утвержденным судом порядком сторона обвинения сперва оглашала материалы дела, при этом обвинение сообщило, что свидетели будут допрошены после, с чем все согласились. Представители Минкульта не присутствовали на заседании, когда был изменен порядок представления. Защите неизвестно о том, извещен ли Минкульт об изменении, — говорит адвокат.
11 июля представитель Минкульта Зайцева обратилась к следователю Лаврову с просьбой дополнительно допросить несколько свидетелей, в том числе Педченко, так как он давал противоречивые показания. Следователь отказал, отмечает адвокат Карпинская.
Защитник ссылается на позицию Верховного суда, по которой необходимо участие потерпевшего.
— Потерпевшему не представлено право участвовать в допросе свидетеля, — говорит Карпинская. Адвокат возражает против рассмотрения дела без Минкульта. Аккуратова приобщает документ с ее позицией.
— Пожалуйста, есть ли у сторон вопросы? — несмотря на это, продолжает заседание судья.
Допрос начинает адвокат Серебренникова Харитонов. Он спрашивает Педченко о роли Филимоновой: могла ли она готовить сметы для мероприятий, имела ли отношение к обналичиванию, имела ли компанию для обналичивания. На все вопросы свидетель отвечает «Не знаю».
— Объясняли ли вам Масляева, для чего «Седьмой студии» нужны наличные средства?
— Нет, мы этот вопрос не обговаривали.
— Имела ли возможность Масляева получать наличные со счета при помощи корпоративной карты?
— Скорее всего, да.
— Вы говорили, что для обналичивания обратились к Дорошенко, с которым обналичивали с 2002 года. Известно ли это было Масляевой?
— Я говорил, что знаком с 2002 года. Я не говорил, что обналичивал.
— К сожалению, у меня записано дословно.
— Может быть, я оговорился.
— Дорошенко судим за обналичивание?
— Не знаю.
— В деле есть приговор.
— Мне об этом неизвестно.
— Давая показания в суде, вы заявили, что не получали проценты. При этом Масляева говорила, что получали. Масляева вас оговаривает?
— Вопрос к Масляевой, я не знаю.
— За несколько лет вы и Масляева обналичили почти 90 млн рублей. В чем был ваш интерес, если вы не получали деньги?
— По поводу себя имею право не давать никаких показаний. Во-вторых, был медицинский центр, которым я занимался, и Масляева периодически выплачивала мне заработную плату, я ее возил, чем-то еще занимался.
— Мы исследовали очень много документов от имени компаний Дорошенко. Известно ли вам, кто готовил и подписывал эти документы?
— Свидетель отвечал на аналогичный вопрос, — вмешивается судья. Она также снимает следующий вопрос, который касается документов.
— Расскажите про ваши отношения с Синельниковым.
— Я знаю, что это приятель Масляевой. Виделись раз семь-восемь, один раз я его на вокзале встречал, отвозил к Масляевой.
— Давая показания в суде, вы говорили про их личные отошения. Поясните, что за отношения и откуда вы о них знаете.
— Ну как... Любовные отношения у них были.
— Вы говорили, что она обналичивает деньги через Синельникова. Вам известно о том, как это происходило?
— Досконально — нет. Знаю, что ему на ИП кидали деньги.
— Получала ли сама Масляева деньги за это?
— Не знаю.
— Когда вы познакомились с Войкиной и какие у вас были отношения?
— Познакомились на территории «Винзавода» в 2012 году. Отношений никаких не было.
— Вместе не работали?
— Такого не помню.
Харитонов продолжает спрашивать про Ларису Войкину: кто ей помогал устроиться в театр «Модерн», почему она перешла в «Седьмую студию». Свидетель не знает.
— Какую функцию в «Седьмой студии» она осуществляла?
— Насколько я знаю, кассовый учет.
— Вам известно, как был организован учет наличных, которые поступали в кассу «Седьмой студии»?
— Не знаю. Может, заносились записи куда.
— Известно ли вам, как расходовались наличные, которые поступали в кассу?
— Я знаю только, что зарплата выдавалась... в общих чертах, короче.
— Известно ли вам, выдавались деньги с кассы на приобретение реквизита, на гонорары?
— Очевидно, да.
— Опишите офис «Седьмой студии», когда вы туда в первый раз попали.
— Второй этаж, приличная комната. Слева туалет, справа комнатушка, ну там закрыто было. Три стола, там оргтехника, дальше — большой зал.
— То есть вы были не в офисе, а в репетиционном зале?
— Я не знаю, как это называется.
— А когда они переехали на первый этаж?
Свидетель описывает помещение. Он упоминает, что там были столы Масляевой, Вороновой, Филимоновой, Войкиной.
Адвокат Харитонов продолжает допрос свидетеля обвинения.
— У вас место для работы в офисе было?
— Во втором я периодически работал на месте Войкиной. Работал с договорами.
Харитонов спрашивает о том, какие договоры ему отправляла Воронова по электронной почте — об этом свидетель говорил на прошлом заседании.
— У них были выездные программы, касающиеся федеральной программы... Я не помню точно, господин Малобродский сообщит больше по данному вопросу. В 2013-м году мы готовили, но не сотоялось по каким-то причинам, еще договора были... Такие вот хозяйственные договора.
Свидетель кашляет.
— Вы говорили в протоколе и вчера подтвердили эти показания, что Масляева платила вам ежемесячно зарплату за деятельность в «Седьмой студии», — продолжает допрос защитник Харитонов.
— Не ежемесячно.
— Но вы говорили про ежемесячно.
— Я уточняю сейчас.
— Ранее на допросе у следователя 31 августа 2017 года вы заявили следующее: с Серебренниковым я не встречался [по вопросам обналичивания]. В суде вы изменили показания и сказали по-другому. Почему ранее вы говорили, что с ним не встречались?
— В следующем протоколе он пояснял, — вмешивается судья.
— Я задам по следующему тоже.
— Задавайте сразу.
— Шестого сентября следователь, задавая вам вопрос, цитирует показания Масляевой. Вы их подтвердили.
— Дальше в протоколе он объясняет, почему он изменил эти показания, — вновь говорит судья Аккуратова.
— Не знаю, может быть, Масляева не помнит до конца, — мямлит свидетель.
— Если посмотреть дальше ваш протокол, вы заявляете, что обсуждали обналичивание с Масляевой и Элеонорой Филимоновой, «с Малобродским и другими я это не обсуждал». А дальше заявляется обратное.
— По вопросам движения средств и обналичивания я контактировал с Масляевой и Филимоновой. По поводу самих операций ни с Малобродским, ни с Серебренниковым я никогда не общался.
— Давая показания в суде, вы говорили про то, что встретились с Масляевой в 2012 году на территории «Винзавода», а ранее следователю — что вы приехали к ней домой в Перово.
— Там нет противоречий. Это был ряд встреч за достаточно близкий период — май, июнь.
Харитонов спрашивает, почему Педченко говорил следователю следующее: в мае 2012 года он привозил деньги на «Винзавод» и якобы слышал, как Воронова звонит Серебренникову и говорит, что деньги привезли. При этом в показаниях в суде Педченко утверждает, что обналичивать для «Седьмой студии» он начал несколькими месяцами после упомянутой даты.
— Ваша честь, я прошу снять вопрос, в связи с тем, что я на него отвечал.
— Вопрос не снят, отвечайте.
— Я прошу снять вопрос, ваша честь, — смотрит на судью свидетель. Аккуратова молчит.
— В ходе допроса вспоминаешь более детально. В марте-апреле не было обналичиваний, — невнятно отвечает он после паузы.
— Означает ли это, что Воронова не звонила Серебренникову и не говорила, что деньги привезли?
— Деньги я не приносил однозначно.
Защитник Харитонов продолжает допрос свидетеля Педченко, тот пытается объяснить про обналичивание денег.
— Вы говорили о том, что Масляева заплатила вам 100 тысяч рублей, чтобы закрыть кредит вашей жены, который брался в микробанке на покупку машины Renault Fluence. Когда это было?
— Не помню.
— Хоть год.
— 2013-й что ли.
— Известно ли вам, из каких средств Масляева дала вам эти деньги?
— Неизвестно.
— А почему она вам их дала?
— Не знаю, может быть, как благодарность. Когда вы полтора месяца возите ее в больницу, по врачам, на работу. Она полгода ходить почти не могла, операция была на колени... Возил ее на операции, на перевязки...
— За получение этих денег где-нибудь расписывались, оформляли что-то?
— Я уже отвечал: ни за что и нигде я не расписывался.
— Вы говорили, что Масляева оплатила вам отдых в Сочи в размере 80 тысяч рублей. В связи с чем?
— Мы все вместе [с ней] ездили... Там в Сочи какой-то кинофестиваль проходил.
— В показаниях вы предполагали, что Масляева финансировала ваш медицинский центр «Намастэ» из денег, в том числе полученных из обналичивания «Седьмой студии». В какой форме это вносилось?
— Наличными.
— Как это оформлялось?
— Деньги вносились на кассовый счет.
Харитонов спрашивает, что ему известно о денежных отношениях между Филимоновой и Масляевой. Свидетель говорит, что почти ничего не знает, но слышал, что Масляева погасила за подругу и ее сына кредит. Свидетель также говорит, что они втроем бывали у Масляевой в Перово дома.
— Вы говорили, что Масляева давала деньги Синельникову на автомобиль. Что за автомобиль, какую сумму?
— Я этого не знаю, не помню такого.
— В суде вы сказали, что помогали Вороновой составить смету по двум мероприятиям. Что за мероприятия?
— Не помню.
— В каком виде составлялась смета?
— Ну, расходы...
— Какие там еще были строчки?
— Времени прошло — семь лет. Я не помню....
— У меня нет вопросов, ваша честь.
Встает Алексей Малобродский. У него в руках тетрадь в клеточку, в которой аккуратным почерком записаны вопросы.
— Вы утверждали, что вам известно, что Серебренников и Малобродский в 2010 году запланировали проект «Платформа». В то же время в суде вы сказали, что узнали о нас только, когда пришли в «Седьмую студию». Откуда вы тогда знаете про наши отношения в 2010-м году?
— Это я услышал от Масляевой. Второе — когда-то мы с вами встречались в театре «Модерн». Масляева попросила: приедет человек Серебренникова, друг, знакомый, который будет в данном проекте, привезет проект устава. Мы встретились в фойе на первом этаже — там, где был кабинет Итина раньше. Пять-семь минут встретились, я взял типовой проект устава. Все. Конец 2010 — начало 2011 года.
— Есть одна проблема, ваша честь…
— Вопросы есть еще? — перебивает Малобродского судья.
— То есть все ваши сведения о «Седьмой студии» все от Масляевой? — спрашивает Малобродский.
— Что известно? — снова уточняет судья Аккуратова.
— В частности, на чье имя эмитировали карту «Седьмой студии»? — объясняет подсудимый.
— Не знаю.
— Откуда вам известно, что я ей пользовался?
— Только со слов Масляевой, — говорит свидетель.
— Как соотнести информацию о том, что Масляева платила зарплату вам и Филимоновой, давала кредиты, и ее слова о том, что она не вела хозяйственную дейтельность как вы можете это пояснить?
— Никак пояснить не могу.
— Вы не находите здесь противоречий?
Прокурор возражает: в вопросе содержится просьба дать оценку показаниям другого свидетеля. Карпинская парирует: речь идет об оценке деятельности Масляевой, а не ее показаний.
— Да не могу я дать никакой оценки действиям Масляевой, — раздражается Педченко.
Больше вопросов у Малобродского нет.
— У меня есть вопросы к совести товарища Педченко, а к нему самому нет, — встает Серебренников. Вопросы к совести свидетеля ему задать не дают, он присаживается на место.
Теперь вопросы задает адвокат Юрий Лысенко, защищающий Юрия Итина.
Адвокат спрашивает про особенности обналичивания, которым вместе с Дорошенко занимался Педченко: все ли деньги, поступающие на счет, переводились в наличные, все ли из этой суммы Дорошенко отдавал свидетелю и все ли свидетель отдавал Масляевой. Допрашиваемый отвечает довольно односложно.
Одну из неточностей в показаниях, на которую обращает внимание Лысенко, свидетель называет «технической ошибкой». Затем Педченко отвечает на вопрос об одной из сумм денег, о которой ранее говорил в показаниях: «Не помню».
— Почему у вас была очень хорошая память при допросах, [а сейчас — нет]? — восклицает Лысенко.
За Педченко вступается судья: он не говорил, что у него была хорошая память на допросах, продолжайте задавать вопросы, защитник.
— В 2017 году его допрашивали, он в деталях рассказывал о событиях трех-четырехлетней давности, а сейчас он не может вспомнить даже свои показания, — возмущается адвокат.
Прокурор Игнатова встает и говорит, что на допросах свидетель вспоминал события последовательно.
Адвокат Лысенко продолжает задавать вопросы свидетелю по его показаниям. Педченко ничего не помнит и выходит из себя, жалуясь на формулировки.
— Вам была просьба [от кого-нибудь] отвечать на вопросы защиты «не знаю, не помню»?— тоже повышает голос защитник.
— Нет, таких просьб мне не поступало.
— Вы когда-либо обналичивали бюджетные деньги, нарушая Уголовный кодекс?
— 51-я [статья Конституции].
Больше вопросов у Лысенко нет. Теперь спрашивать будет адвокат Апфельбаум Ирина Поверинова.
Адвокат Ирина Поверинова начинает с уточнений, как Педченко потерял адвокатский статус и с чем это связано — тот отвечает, что не платил взносы в палату.
— Известно ли вам, как готовился пакет документов, исходя из которых, согласно вашим показаниям, Апфельбаум собиралась выделить 210 или 270 млн рублей?
— Я не знаю, что делала Софья Михайловна. Малобродский начал готовить документы для Минюста с конца 2010 - начала 2011 года. Тогда это был проект, ограниченный уставом, скачанный с интернета.
— Скажите, пожалуйста, к вам как юристу обращались при подготовке этого документа?
— Такая встреча происходила с Малобродским в театре «Модерн». Но потом Малобродский... Мы договорились созвониться или связаться, но он не звонил. Никаких документов я не готовил.
На уточняющие вопросы Педченко говорит, что информацию о выделении денег «Седьмой студии» по «контракту», как это называет свидетель, он знает от Масляевой.
— Я организационными вопросами и корпоративным правом не занимался, — добавляет свидетель.
Теперь защитник Софьи Апфельбаум спрашивает о том, как Педченко работал в офисе «Седьмой студии» и что там видел, какую деятельность и каких людей.
— Продюсеры, мастера, осветители, актеры заходили, и зарплату получали.
— Декорации видели?
— Нет, не видел.
— А спектакли проводились?
— Да, проводились, зрители проходили.
— Можно ли сказать, что после того, как проект открылся, вы были очевидцем его деятельности?
— Да, деятельность была.
— А машины приезжали, что-то привозили? Вот тот же рояль, например.
— Когда я пришел, рояль уже был.
Адвокат Поверинова просит свидетеля вспомнить период, когда бухгалтер Масляева болела, когда он возил ее на операции и прочее.
— Когда Масляева болела, кому она поручала заниматься финансовыми вопросами? — уточняет Поверинова
— Никому.
Свидетель объясняет, что иногда главбух раздавала указания по телефону.
— Вы лично Масляеву в Министерство культуры возили?
— Нет. По-моему, она сама ездила или с Филимоновой.
— Откуда вам известно, что она ездила в Министерство культуры?
— С ее слов. Она систематически сдавала отчеты.
— Вы как юрист могли запретить людям заниматься незаконной банковской деятельностью?
— Снимается вопрос, — вмешивается судья Аккуратова.
Адвокат Поверинова восклицает: перед нами ведь человек с высшим юридическим образованием, он мог как-то вмешаться. Педченко молчит.
— С тех денег, которые переводились в наличную форму, с них как-то платили налоги? — задает Поверинова следующий вопрос.
— Не помню, чтобы кто-то с обналиченных денег платил налоги, — говорит Педченко. В зале усмехаются.
Допрос продолжит адвокат Малобродского Ксения Карпинская.
Карпинская также интересуется, где Педченко впервые встретился с Малобродским — в «Модерне», как он говорит сегодня, или на «Винзаводе», как он говорил на следствии. Свидетель говорит, что со временем вспоминается.
Тогда защитник спрашивает, как Педченко успел обсудить с Малобродским обналичивание, если ему представили сменившую продюсера Воронова уже через два дня после знакомства с подсудимым. Педченко допускает, что Воронову ему представили через неделю, но точно не помнит.
Следом Карпинская спрашивает, когда же свидетель лучше помнил — на допросе у следователя или сегодня. Педченко отвечает, что сейчас. Но на прошлом заседании он говорил, что у следователя.
Адвокат зачитывает свидетелю фрагмент его показаний и просит прояснить неточности — они касаются периода, когда Малобродский уходил из «Седьмой студии», а на его должность взяли продюсера Екатерину Воронову. Педченко отвечает очень невнятно.
— Вы подписывали ваш протокол допроса, вы читали его вообще?
— Читал. Но, извините меня, допросы от четырех часов не способствуют внимательности, — жалуется свидетель.
Больше вопросов у защиты нет. Судья Аккуратова спрашивает у Педченко, скольких человек он встречал в офисе; тот отвечает — четыре-пять.
Теперь вопросы задает прокурор Лавров:
— Отвечая на вопрос защиты, вы сказали, что за наличный расчет покупать товары и услуги дешевле, чем за безналичный. Поясните, пожалуйста, почему так.
— Я знаю что, допустим, аренда освещения стоила раз в пять дороже, чем то, что платилось осветителям, которые свое оборудование приносили. Когда мы составляли договор аренды звука и света, там суммы были нереальные, а тут — три или пять тысяч за спектакль, либо 30 тысяч за два часа работы.
— Вы знаете это по конкретному примеру, или это распространенная практика?
— Раньше была распространенная, сейчас люди от этого уходят.
— А почему за безнал дороже?
— Ты платишь фирме, которая должна будет заплатить налоги, внести в фонд амортизации и прочее, и прочее. Либо принес работник четыре софита и получил несколько тысяч.
— А какой формой пользовалась «Седьмая студия», в какой форме была заинтересована
Педченко объясняет, что все же в наличных:
— Ну, за 30 тысяч [рублей] проведем либо один, либо пять спектаклей. Себестоимость спектакля выходила ниже.
Больше у прокуроров вопросов нет. Встает Софья Апфельбаум: она просит у свидетеля уточнить, как Масляева ему говорила о заключении «контракта» и как Апфельбаум якобы обещала его пролоббировать. Свидетель отвечает что-то непонятное. Поверинова гневается на подзащитную за вопрос.
Теперь вопрос снова от Малобродского. Он напоминает свидетелю о только что сказанных им словах об аренде светового оборудования и просит привести конкретный пример. Свидетель не может и предлагает:
— Давайте не углубляться.
— То есть это предположение?
— Нет, это факт.
Ничего назвать Педченко не смог. Допрос окончен, его отпускают. Судья объявляет пятиминутный перерыв, в зал вносят тома дела.
Обновлено в 13:11. Добавлен фрагмент допроса свидетеля адвокатом Карпинской.
Перерыв закончен. Теперь обвинение продолжает исследовать письменные доказательства.
— Разрешите, ваша честь, — Малобродский прерывает прокурора Игнатову на чтении материалов, названия которых, кажется, понятны лишь им двоим. — Документы, которые сейчас исследует обвинение, как раз касаются подготовки освещения спектаклей.
Подсудимый просит обратить внимание на эти документы из-за слов Педченко о том, что световое оборудование арендовалось за наличные и ниже рыночной стоимости. В период его работы основная оплата была безналичной, настаивает Малобродский.
Прокурор продолжает зачитывать материалы дела, но позже адвокаты Харитонов и Карпинская просят обвинение вновь остановиться на документах об аренде светового оборудования и огласить, в частности, что аренда света стоила 112 тысяч рублей за два дня.
— Это полностью разбивает показания Педченко, — считает Карпинская.
Прокурор Игнатова что-то негромко отвечает. Она в целом говорит довольно тихо, в отличие от своего коллеги Олега Лаврова.
— Обвини-и-и-тель. Защи-и-и-и-тник, — предостерегает стороны от перепалки судья Аккуратова.
Спустя несколько десятков документов Малобродский вновь акцентирует внимание на одном из счетов-фактур: он касается аренды видеопроектора, стоимость превышает 100 тысяч рублей, они были оплачены по договору безналичным способом.
«Коммерсант» пишет, что перед заседанием свидетель Педченко отобрал телефон у корреспондента газеты, который пытался его сфотографировать, и кинул предмет на полку перед металлоискателем на входе в суд. «Прежде чем что-то делать, думайте!» — сказал Педченко журналисту.
После этого судебные приставы пригрозили корреспонденту «Коммерсанта», что его не пустят в суд, если он продолжит фотографировать.
Прокурор Игнатова продолжает читать материалы дела, ее почти не слышно. Исследуемый том, в основном, состоит из счетов-фактур и оканчивается квитанциями. С похожих документов начинается следующий, 95-й, том.
Игнатова перечисляет квитанции, подписанные «Седьмой студией» и ООО «Маркетгрупп» — это одна из фирм, через которую, по версии следствия, происходило обналичивание. Все квитанции — на сумму от ста тысяч рублей и выше
Во время чтения материалов прокурором Алексей Малобродский встает и просит обратить внимание на один из документов — он касается постановки спектакля «Метаморфозы». Он был создан на базе «Седьмой студии», а затем ставился в том числе и в «Гоголь-центре». Малобродский довольно долго говорит об этом. Прокурор Игнатова будто бы демонстративно его не слушает и смотрит в свой телефон, зажав пальцем открытый том дела.
— Вы можете, пожалуйста, говорить погромче? — просит обвинителя адвокат Поверинова.
— Когда в зале будет тишина, тогда и меня будет слышно, — отвечает прокурор.
Она продолжает оглашать материалы так же тихо, как и до этого. Половину из того, что она говорит, разобрать невозможно.
После перерыва гособвинение продолжает представлять письменные доказательства. 97-й том начинает читать коллега Игнатовой прокурор Лавров. Он говорит заметно громче ее.
Первый документ — рукописная запись с пометками маркером, там упоминаются фирмы «Актив эйм» и «Кино и театр». Затем идут оборотно-сальдовые ведомости, реестр приказов «Седьмой студии», штатное расписание организации.
На многих документах, оглашаемых Лавровым, оставлены пометки черными и синими ручками. Прокурор не уточняет суть этих пометок.
— 77-й лист — оборотно-сальдовые ведомости по счету 1006, рукописные записи синего цвета... — монотонно читает он.
Адвокат Карпинская останавливает его и просит обратить внимание на то, что на документе есть и оборотная сторона. Харитонов встает и дополняет, что эти документы могут быть черновиками, которые неизвестно откуда взялись.
— Почему вы решили, что документом является не оборотная сторона, — задается вопросом Карпинская.
— Если вы хотите обращать внимание на оборотный лист, обращайте, — отвечает прокурор.
— Откуда мы знаем, что за записи ручкой синего цвета? Может быть, там письмо Масляевой к Педченко! — восклицает Харитонов.
Аккуратова просит защитников успокоится и говорит, что если они хотели обратить внимание суда на то, о чем говорят, они уже обратили. Лавров продолжает читать, Харитонов снова говорит: это же черновик. Прокурор предлагает оценивать доказательства в прениях.
— Обращаю внимание суда, что на 79 листе не оборотно-сальдовая ведомость, а черновик, — через несколько секунд говорит Карпинская. Затем она говорит то же самое про следующие листы; прокурор никак не реагирует и читает дальше.
Позже Малобродский снова встает с репликой: он просит обратить внимание на одну из оборотно-сальдовых ведомостей. Бывший генпродюсер говорит, что 891 тысяч рублей, указанных в ней — это затраты на проекторы и другое световое оборудование. Таким образом он в очередной раз обращает внимание участников процесса на недостоверность показаний Педченко об аренде такого оборудования за наличные и по низкой цене.
Почти сразу же после своего подзащитного встает адвокат Карпинская. Она вновь говорит, что представляемые сейчас прокуратурой доказательства не могут называться документами бухгалтерского учета, так как по сути являются черновиками. Судья к ней не прислушивается и просит сесть.
Защитники просят объяснить им, что будет на следующих заседаниях — допрос свидетелей или оглашение. Встает прокурор Игнатова.
— Нам хотелось бы отметить, что сторона обвинения представляет доказательства. Мы не представляем новых доказательств, которые бы требовали изучения со стороны защиты.
Обвинитель говорит, что у защитников было достаточно времени ознакомиться с делом и его обстоятельствами, а «каким образом сторона защиты выполняет обязательства перед подзащитными — ну это вопрос к ним». Затем она все же добавляет, что на следующих заседаниях обвинение планирует допросить свидетелей Синельникова, Войкину, Дорошенко и Масляеву по мере явки.