Накануне в Мещанском суде завершили допрос Софьи Апфельбаум. В начале заседания судья зачитала переписку Апфельбаум, в которой та обсуждала с коллегами сметы и транши субсидии на проект «Платформа». Адвокат Дмитрий Харитонов обратил внимание на фигурирующую в переписке таблицу, в которой отражены разногласия между Минфином и Минкультуры по поводу финансирования проекта «Платформа». Апфельбаум указывала, что особенности проекта «не позволяют измерить его в конечных цифрах»
Отвечая на вопрос прокурора о том, был ли выполнен проект «Платформа» согласно техническому заданию, на реализацию которого правительство выделяло деньги, Апфельбаум объяснила, что план был «даже перевыполнен». Некоторые проекты, отметила она, заменили в процессе работы другими, но все они были выполнены: «Здесь никак нельзя говорить, что деньги были похищены».
После того, как экс-чиновница ответила на вопросы, Кирилл Серебренников выступил с репликой «о преступной злонамеренности следствия»: его возмутило, что вопросы задавали не ему, а Софье Апфельбаум, которая «имеет [лишь] техническое, бумажное отношение» к проектам «Седьмой студии». После этого прокурор Олег Лавров продолжил читать материалы дела.
Поскольку гособвинитель зачитывал не документы целиком, а лишь их заголовки, слушателям, не знакомым с материалами, оставалось лишь догадываться об их содержании. Однако адвокат Ксения Карпинская указала на то, что некоторые из бумаг не относятся к инкриминируемым подсудимым эпизодам. Три часа чтения малопонятных финансовых документов, и заседание закончилось: Алексей Малобродский пожаловался на боль в сердце.
Поздно вечером в четверг «Дождь» показал интервью министра культуры Владимира Мединского, который назвал фигурантов дела «Седьмой студии» «симпатичными, уважаемыми людьми» и выразил надежду, что «суд с учетом того, что они люди творческие, в первый раз, примет предельно мягкий приговор».
Судья Ирина Аккуратова открывает заседание.
— Так, исследуется десятый том, — начинает прокурор Олег Лавров и перечисляет документы, которые вошли в этот том: расчетные ведомости на фамилию Курбанова за февраль и март 2013 года, дальше, без упоминая фамилий, ведомости за апрель и май.
Следом идут платежные поручения, справки НДФЛ, расчетные ведомости за 2012 год.
— Ваша честь, я прошу прощения, — говорит Малобродский. — можно обратить внимание, что все перечисленные гособвинителем ведомости — они все без подписи.
Судья что-то неразборчиво отвечает, прокурор в почти полной тишине продолжает читать в микрофон названия документов и соответствующие им номера листов дела из десятого тома.
Слышно, как щелкают клавиши ноутбуков, шелестят страницы; подсудимые изредка переговариваются шепотом, Серебренников погружен в свой лэптоп.
— Внутрибанковские переписки, справки — 140. 145 — справки об открытии счетов, 146 — также корешок об открытии и закрытии счета, — продолжает прокурор.
Серебренников что-то тихо спрашивает у Малобродского, тот в ответ качает головой — не знает. Адвокаты тоже иногда перешептываются; по большей части участники процесса уставились в ноутбуки — все, за исключением адвоката Ксении Карпинской, у которой только записная книжка с российским гербом.
К двухсотому листу прокурор начинает пересказывать ответ «Альфа-банка» на запрос следствия.
— Нет компакт-диска, нет ничего, что направляется в управление [ФСБ] по защите конституционного строя, — замечает адвокат Дмитрий Харитонов. Представитель гособвинения продолжает невозмутимо перечислять документы.
В суд сегодня пришли актеры Юлия Пересильд, Андрей Бурковский и Семен Штейнберг.
Десятый том заканчивается выпиской со счета, охватывающей операции с сентября 2011 года по декабрь 2014 года. 11-й том начинается сопроводительным письмом из Минкультуры, Малобродский просит огласить его.
— Вы занимаетесь перечислением документов… — сетует он.
Прокурор читает: в документе говорится о соглашении и предоставлении субсидий, а также отчетах.
Софья Апфельбаум просит огласить также некий документ, подписанный Аксеновым, прокурор делает это — бумага датирована 8 октября 2016 года.
Следом идут документы об участии «Седьмой студии» в конкурсе, госконтракт, план мероприятий.
— Я хочу обратить внимание, что все докуметы, которые здесь есть — это копии, во-первых, а во вторых — невизовые экземпляры, — замечает Апфельбаум. — Визовый экземпляр значит, что он визировался в департаменте экономики и финансов [Минкульта]. Визовые экземпляры не изъяты и к делу не приложены!
Адвокат Карпинская возражает против исследования документов: «это копии неизвестно чего», замечает она. Судья Аккуратова отвечает, что сейчас не время заниматься оценкой доказательств.
Как только прокурор пытается продолжить перечисление документов, Апфельбаум говорит, что оглашаются «дополнительные материалы», а не основные документы. На ее реплику судья никак не реагирует, прокурор продолжает: промежуточный акт оказания услуг с подписями Итина и Шалашовой, творческий отчет «Платформы» за октябрь-декабрь 2011 года.
— Проект указан — «Арии», «Метаморфозы»», — говорит представитель обвинения. Покончив с расписанием «Платформы» за осень 2011 года, он переходит к соглашению на предоставление субсидий и плану финансирования мероприятий.
— Ваша честь, можно я поясню, здесь подпись только «Седьмой студии», со стороны министерства оно не подписывалось, вот это, на 46-м листе соглашения, — вновь подает голос Апфельбаум.
Пока прокурор продолжает читать, адвокаты со своего стола шепотом просят Апфельбаум рассказать что-то об этих документах.
Со своего места поднимается адвокат Харитонов, он недоволен тем, что гособвинитель просто перечисляет названия документов.
— Оглашение документов в соответствии со статьей 285-й [УПК] происходит полностью или частично. Если гособвинение называет только название, то для нас это — только... — начинает адвокат Серебренникова.
Судья замечает, что это нужно, чтобы потом ссылаться на эти документы. Харитонов парирует:
— Перечисление названий — это не предоставление доказательств.
Прокурор продолжает читать. Слышно название «Хардкор, только хардкор», названия лекций и мастер-классов — это план творческих мероприятий.
Следом идет финансовый отчет, в котором упоминается сумма 70 млн рублей, за подписью Серебренникова. Харитонов просит своего подзащитного посмотреть на свою подпись, режиссер подходит к прокурору, смотрит.
— Н-н-нет, — кивает режиссер. Апфельбаум предполагает, что это, вероятно, вторая версия отчета.
Адвокат Карпинская возражает: УПК запрещает в процессе доказывания использовать материалы, полученные в ходе оперативных мероприятий, если они не отвечают определенным требованиям, но и ее реплика остается без ответа.
Прокурор продолжает перечислять документы, уточняя, чьи подписи на них стоят.
— Нет, это вообще не моя, — шепчет Серебренников Софье Апфельбаум.
По просьбе Харитонова режиссер снова смотрит на документ в руках прокурора.
— Подпись не моя, — уверяет Серебренников судью.
— Я бы еще хотела обратить внимание, что там тоже виза Балашова, 220-я страница, — говорит Апфельбаум.
Адвокат Харитонов обращает внимание: указывалось приложение на семи листах, которого в деле нет.
— Учитывая, что все документы, 871 лист, предоставляла ФСБ, мы не исключаем, что документы предоставлялись избирательно, — предполагает он.
Прокурор, никак не отвечая адвокату, переходит к приложениям к плану финансирования. Апфельбаум говорит, что в этих планах в 2013-2014 годах появилась строка «зарплата сотрудников», а в 2012 году такой строки не было, поэтому отчет переделывался.
Судья никак не реагирует на ее реплику, и представитель гособвинения продолжает читать документы: отчет на сумму 66,5 млн рублей. Серебренников опять не узнает свою подпись.
11-й том исследован, прокурор Лавров переходит к тому 12.
12-й том начинается с договора безвозмездного оказания услуг за подписью Итина. Встает адвокат Харитонов.
— Мы исследовали письмо, которое Министерство культуры направило в ФСБ. Очевидно, что 871 листа (документов, которые Минкульт предоставил спецслужбе — МЗ) в материалах уголовного дела нет. Том 12 начинается с договора от августа 2013 года об оказании услуг. Как эти документы попали в дело — вообще неизвестно, очевидно, что в Министерстве культуры его быть не могло, поэтому происхождение этого документа неизвестно, — говорит защитник.
Адвокаты оживляются. Следуют другие документы — договор с ИП Синельниковым, приложения к договору.
— Вы не могли бы говорить, чьи подписи? Пожалуйста, — просит Малобродский.
Прокурор отвечает: подписи Итина и Синельникова, «подпись, схожая с подписью Итина»…
Адвокат Юрия Итина просит заметить, что подзащитный еще не давал показаний в суде, и говорить так — некорректно.
Прокурор переходит к перечислению платежных поручений, теперь он говорит уже просто: «подпись Итина», без оговорки о «сходстве».
По громкой связи внезапно объявляют: «Дамы и господа, убедительная просьба покинуть…».
Фраза остается незаконченной. Судья никак не реагирует на происходящее.
— Медиаперформанс, — шепчет Серебренников. На потолке загорается одна красная лампочка. Слышен нарастающий гул из динамиков, прокурор невозмутимо читает документы.
Пристав спокойно сидит у двери, его рация молчит.
— Пятьдесят семь, пятьдесят восемь. Договор беспроцентного займа… подписи, печати «Седьмой студии», — читает прокурор Лавров.
Красная лампочка на потолке гаснет.
Прокурор в течение пяти минут перечисляет договоры беспроцентного займа, Курбанов — заемщик, «Седьмая студия» в лице Итина — займодавец, все договоры сроком на 30 дней. Каждый такой договор занимает два листа в материалах дела, все они одинаковые, меняются только суммы — чаще всего они составляют около 500 тысяч рублей, даты — 23, 24, 25, 26 декабря 2011 года.
Затем в деле появляется протокол собрания АНО «Седьмая студия», на котором обсуждалось получение кредита в банке. Серебренников вновь не узнает свою подпись.
— Уважаемое гособвинение, вы про кредитный договор не сказали, чьи подписи, 107-й лист, — замечает адвокат Итина Юрий Лысенко.
Прокурор отвечает — подписи Вороновой, Масляевой. И перечисляет дальше: договоры, связанные с выставками и спектаклями, приложения, акты приемки-сдачи, счет-фактуры, подписи Итина и Ветрова… Меняются только мероприятия, упоминаются спектакли и однажды — «организация и проведение танцевальных вечеринок».
Женщина на задней скамейке тихонько шуршит оберткой шоколадки, пытаясь открыть ее, не отвлекая стороны от процесса.
На приложениях и счет-фактурах заканчивается 12-й том.
— Исследуется 13-й том, — говорит прокурор Лавров и передает судье заявление об ознакомлении, заметив, что еще не успел сделать это.
13-й том тоже начинается с договора. По просьбе адвоката Харитонова Лавров зачитывает страницу: «По бухучету отражена как субсидия, по финотчету не проходит».
—Это значит, что вне субсидии, — шепотом объясняет Апфельбаум соседям на скамейке.
Прокурор продолжает перечислять документы — договоры, приложения к договорам, счет-фактуры, акты приемки-сдачи, но вместо Ветрова в документах теперь стоит подпись Кубеева. На столе у прокурора еще шесть неисследованных томов.
Говоря про очередной договор, прокурор каждый раз уточняет, что на нем стоят подписи «обоих сторон».
— Сколько раз он еще скажет «обоих сторон»? Каждый раз дергает, — шепотом жалуется интеллигентная слушательница.
Перечисляются стандартные комплекты документов: договор — приложение — счет-фактура — акт приемки-сдачи; изредка это минималистическое однообразие нарушается упоминанием платежного поручения.
В зале уже никто не переговаривается, адвокаты и подсудимые не подают голоса — представитель гособвинения повторяет одни и те же слова, это гипнотизирует.
Прокурор перечисляет выписки со счета ООО «Маркет Групп», поручения по истребованию документов из ФНС, заявления о регистрации, но затем возвращается к знакомому комплекту документов: договор — приложение — счет-фактура — акт приемки-сдачи, только теперь вместо Ветрова появляется другая подпись — Гудилин.
Одной юной слушательнице удается заснуть на неудобной лавке.
Когда том исследован, судья по просьбе защиты объявляет пятиминутный перерыв.
Заседание продолжается.
— Том четырнадцатый, — начинает прокурор Лавров. Перечисляются ведомости по счету с расшифровками по аналитике и таблицами. Каждый такой документ занимает около 20 страниц, так что перечисление заканчивается достаточно быстро.
Стопка исследованных томов уже на столе прокурора уже заметно выше стопки неисследованных: пять папок против трех.
Лавров переходит к 15-му тому, в нем стандартные комплекты: «договор — приложение — счет-фактура — акт приемки-сдачи — подписи Итин и Гудилина».
Прокурор продолжает говорить «подписи обоих сторон» вместо «обеих»; его ошибку шепотом обсуждают в зале.
Почти половину 15-го тома занимает справка по лицевому счету. Адвокат Харитонов замечает: на самом деле этот документ насчитывает 222 листа, а в деле ему отведены листы со 139-го по 205-й, то есть меньше ста страниц.
— Как документы в дело попали, ваша честь, тоже неизвестно, — сетует защитник, пока прокурор перечисляет ведомости, с которых начинается следующий, 16-й том.
Харитонов обращает внимание на документ, касающийся концерта «Детский альбом. Премьера». Он просит запомнить его, потому что в дальнейшем защита планирует обратить внимание на экспертизу и заявить ходатайство о признании ее недействительной.
Судья Аккуратова молчит, прокурор читает ведомости.
К середие 16-то тома в деле появляется отчет «Седьмой студии», потом идут оборотные сальдо-ведомости по счетам.
Малобродский просит обратить внимание, что на листах 7-9 есть ведомость на 7,5 млн рублей, датированная концом 2014 года, которая никем не заверена.
Теперь исследуется том 17, это происходит довольно быстро, потому что оборотные сальдо-ведомости с таблицами — документы достаточно объемные.
В 18-м томе — запрос по счету организации «О-2», письмо в налоговую из Агентства страхования вкладов, запрос о предоставлении выписки по счетам телекоммуникационой компании «Релком».
Когда 18-й том подходит к концу, секретарь приносит прокурору еще пять томов.
20-й том начинается с отчетов о мероприятиях «Платформы» и распределении доходов.
Адвокат Харитонов с возмущением говорит, что прокурор читает договор в части распределения доходов не полностью.
После этого гособвинитель поправляется и читает строки, из которых следует, что «Винзавод» получал половину доходов от мероприятий.
Следом идет еще один отчет о продаже билетов; прокурор спрашивает, нужно ли перечислять упомянутые в нем мероприятия.
— У вас в обвинении написано, что не было мероприятий. Вот и читайте, — саркастически произносит Харитонов.
Прокурор Лавров переходит на скороговорку, читает он тихо, теперь можно разобрать только отдельные слова — «на общую сумму», «билетов», «человек-оркестр», «305 770», «плата за пользование помещением — 197 тысяч 795 рублей».
Прокурор Лавров продолжает перечислять отчеты. Каждый из этих документов отражает продажи билетов «Платформы» за один день.
Потом гособвинитель переходит к счет-фактурам.
Счет-фактура занимает в материалах дела всего один лист, поэтому исследование теперь замедляется: на каждый номер страницы приходится произнести вслух полное название документа.
Следом идут отчеты о продаже билетов, которые исследуются еще медленнее, потому что прокурор читает их полностью.
К середине 20-го тома в деле появляются приходно-кассовые ордера. Адвокат Лысенко просит в каждом случае оглашать и графу «основание», прокурор по его просьбе начинает уточнять: средства получены по карте расчетного счета. На ордерах стоят подписи Масляевой и печать «Седьмой студии», суммы — до 200 тысяч рублей.
— Мы бы в этой связи хотели обратить внимание, что Масляева как главный бухгалтер имела возможность и абсолютно законно получала наличные, — отмечает адвокат Харитонов.
Прокурор продолжает называть документы, но тут в соседнем зале кто-то включает пылесос; теперь Лаврова почти не слышно.
Когда том заканчивается, судья по просьбе защиты объявляет получасовой перерыв.
Судья Аккуратова возобновляет заседание после перерыва.
— 21-й том! — бодро объявляет прокурор. Этот том начинается с карточек счета, говорит он.
— У вас точно 21-й том? — недоверчиво переспрашивает адвокат Харитонов и отмечает, что в его копии дела этот том начинается с других материалов.
— Подшаманило следствие, — доносится из-за стола защиты.
Прокурор начинает читать материалы — карточки счета из бухгалтерских документов «Седьмой студии». Одна карточка счета — один, два или три листа в материалах дела.
Прокурор Лавров продолжает перечисление финансовых документов, в том числе — приходно-кассовых ордеров о возврате займов Курбанова, на этом 21-й том и заканчивается. На столе перед прокурором лежат еще два неисследованных тома.
22-й начинается со справки налоговой инспекции по компании «Релком».
Следом идут сопроводительные письма, запрос «из первой в четвертую» и сведения о компании «Нескучный сад», документы общества «Профконсалтинг», бумаги, касающиеся компании «МО-Инвест», «ответ из семнадцатой в четвертую о выполнении поручения», договор между «Седьмой студией» и ИП Синельниковым о привлечении к спектаклю, приложение, акт приемки-сдачи.
Прокурор открывает 23-й том — последний из тех, что лежат у него на столе. Том начинается с выписки по счету ООО «Релком», которая занимает листы с первого по 105-й.
Следом идет выписка «МО-Инвест», которая заканчивается на 173-м листе. Объем тома обычно составляет чуть больше 200 страниц.
Один из документов прокурор по просьбе Софьи Апфельбаум зачитывает полностью; это ответ банка «Открытие» на запрос налоговой инспекции о предоставлении выписки со счета; банк в запросе отказал. Обвиняемая замечает: письмо датировано февралем 2017 года, то есть было у следствия к моменту допроса, на котором ее постоянно спрашивали, почему она не направляла аналогичные запросы. То есть, делает вывод Апфельбаум, следствие прекрасно знало, что банк не предоставил бы ей такой информации.
Когда этот том заканчивается, секретарь приносит прокурору еще семь.
Он продолжает читать названия однотипных документов или кратко пересказывать их содержание: акты, договоры, счет-фактуры.
Апфельбаум неожиданно просит вернуться к 11-му тому, к которому подшиты документы, направленные Минкультом в ФСБ.
— Министерство культуры направляет соглашения и перечисляет их, — говорит она. — Но это не означает, что здесь — те документы, которые отправлялись в ФСБ. Ну не отправлялся госконтракт туда, — говорит она.
Прокурор Лавров продолжает читать материалы дела и переходит к 25-му тому, который начинается с протокола осмотра оптического диска, содержащего запись разговора.
Адвокат Карпинская спрашивает, будет ли гособвинитель оглашать материалы прослушки.
— Вам нужно? — отвечает он вопросом на вопрос и говорит, что с материалами дела все присутствующие знакомы.
— Кроме суда, — замечает кто-то из защитников.
— И журналистов, — доносится из зала.
Прослушку прокурор в итоге не зачитывает и продолжает перечислять протоколы осмотра других дисков, содержащих записи разговоров.
Следом идет 26-й том, содержащий, в частности, документы на помещение — приложения к договору аренды и к плану арендуемого здания на «Винзаводе».
Адвокат Карпинская замечает, что договор аренды от 1 августа 2012 года был подписан уже Екатериной Вороновой. Кирилл Серебренников добавляет: из договора следует, что «Седьмая студия» ставила минимум по 12 спектаклей в месяц.
— Качество этих спектаклей можно оценить, у нас есть терабайты снятых видео, их просто следователи никогда не смотрели, — сетует он.
Прокурор читает материалы дальше, Апфельбаум просит огласить полностью договор по проекту «Упражнение "Артикуляция"». «Это была большая выставка, здесь подробное описание, — объясняет она.
Прокурор читает.
— Это была огромная выставка, которая соединяла все четыре направления «Платформы», очень большая и очень дорогая, — говорит Серебренников, когда прокурор заканчивает читать документ. Режиссер объясняет: было целесообразно огласить документ, чтобы понимать, что представлял собой этот проект.