Прошлое заседание ушло на обсуждение ходатайств защиты об исключении доказательств и вызове свидетелей — адвокаты предполагаемого киллера Заура Дадаева просили исключить из числа доказательств материалы, связанные с первыми допросами Дадаева, поскольку они, по его словам, были получены незаконно и с применением пыток. Судья в ходатайстве отказал.
Дадаев рассказал, что после задержания его пытали в течение нескольких суток, утверждает подсудимый, при этом неизвестные сменяли друг друга, «продолжали током крутить, бутылкой по рукам, по ногам».
Судья Юрий Житников отказался вызывать в суд и нескольких предложенных защитой свидетелей, в частности, Рустама Юсупова, которого сотрудники наркоконтроля задержали вместе с Дадаевым, содержался в неизвестном месте два дня, после чего был отпущен.
В суде пока без присяжных просмотрели видео допроса Дадаева, на котором он признавался в убийстве Бориса Немцова. Заур Дадаев тогда подчеркивал, что не считает убийство заказным. Он совершил преступление «ради Аллаха, по поводу того, что оскорбляют пророка Мухаммеда». «Тебе ради Аллаха такие деньги будут, 5 миллионов рублей», — приводит позицию заказчика Дадаев. По его словам, в итоге он так и не получил денег. «Я это сделал во имя Аллаха».
На допросе Дадаев рассказывал, что Немцов якобы призывал публиковать карикатуры на пророка в России, из-за чего могла бы быть «непонятка» с мусульманами в стране. «Вся Россия объясняла Борису Немцову, что он не прав, что каждая вера должна соблюдаться и быть уважаемой», — говорил Дадаев. Однако политик якобы не следовал этим советам и «тогда мы решили действовать своим образом».
Сегодня эту видеозапись должны продемонстрировать коллегии присяжных — при этом им не покажут те моменты допроса, которые касаются карикатур на Муххамеда, из-за которых якобы и убили Немцова. По версии обвинения, убийство было совершено по найму, а не по мотивам ненависти.
В зал заходит судья Юрий Житников. «В прошлый раз я не сообщил, до каких пределов мы изучаем показания Дадаева», — начинает судья. Он перечисляет страницы и абзацы, которые будут изучены в присутствии присяжных. Речь идет о допросе Заура Дадаева от 8 марта 2015 и его видеозаписи.
«Читаем от третьего до последнего абзаца, исключая его», — дает Житников подробные указания.
После этого защитник Анзора Губашева Муса Хадисов заявляет ходатайство: он хочет, чтобы при присяжных исследовались показания братьев Губашевых в той части, где они говорили о пытках.
Он также просит исследовать справку из СИЗО №2, где содержатся Анзор и Шадид. Там «содержится путаница в годах», поэтому из нее неясно, когда братьев водили на следственные действия.
Прокурор Мария Семененко возражает по первому ходатайству — этот вопрос уже изучался в суде. «Здесь нет никаких новых данных», — говорит она. По второму тоже возражает — справка из СИЗО, по словам Семененко, тоже изучалась.
Судья отказывает в ходатайствах.
— Могу я высказать мнение? — спрашивает адвокат Хадисов.
— Нет. Не надо мнений, — отвечает ему судья.
В зал зовут присяжных.
Судья задает присяжным стандартные вопросы — заговаривал ли кто-либо с ними об уголовном деле, пытался оказать давление. Все молчат и смотрят в пол.
Теперь Житников объясняет, что сейчас зачитают показания Дадаева, но не полностью, а только те, что касаются предъявленного обвинения: «Так положено, не надо думать, что от вас что-то утаивают».
Семененко зачитывает с интонациями показания Дадаева, которые он дал в марте 2015 года. В них говорится, что Дадаев приехал 10-11 января 2015 года в Москву. Там он встретился с друзьями, знакомыми и знакомыми знакомых. Они обсудили высказывания Бориса Немцова о карикатурах на пророка Мухаммеда, решили, что с этим надо что-то делать. Дадаев рассказывал, что он с Бесланом Шавановым и Анзором Губашевым стали следить за политиком.
Следить было сложно — вокруг Немцова всегда было слишком много людей, а еще он часто был в Ярославле, где был депутатом, рассказывал Дадаев. Затем он описывал события 27 февраля 2015 года: в тот день тоже следили, к дому Немцова сообщники приехали по отдельности. Вечером Дадаев следил за Немцовым, видел, как тот идет на мост. «Тогда я решил его догнать, чтобы он снова не ушел в толпу», — сказано в показаниях. Догнал, сделал шесть выстрелов.
После убийства Дадаев, Анзор Губашев и Шаванов «сидели на квартире».
— Мы не гордились, что человека убили, мы горды были тем, что как бы вступились за посланника, — сказано в показаниях.
Отвечая на вопрос следователя, Дадаев говорил, что заинтересовался Немцовым после того, как он стал заявления делать про Charlie Hebdo. Дадаев отметил, что он может показать место, где убил Немцова: «А вот наименований улиц, переулков, лестниц, ступеней — этого я сказать не смогу».
Следователь:
— Кто вас вывел на него (на Немцова в день убийства — МЗ)?
— Меня на него Беслан вывел.
Следить за Немцовым начали с 12-14 января, говорил Дадаев. «Я должен был смотреть за ним, посмотреть, что как. Изучить, а там дальше — как решу», — рассказывал задержанный следователю.
Последний попросил рассказать, как Дадаев подошел и выстрелил.
— Он шел с девушкой, метров 40, я шел быстрым шагом. Подошел вплотную, ну как вплотную, метров пять. Я его не звал, не говорил: «Стой, обернись».
— В какой руке держали пистолет?
— В левой.
Дадаев объяснял, что он левша, но пистолет из кармана доставал из правой. Пистолет ему дал Русик. Он из него не стрелял — просто спросил, работоспособный ли Тот сказал, что да.
Заур также говорил, что он не «заказной, не киллер», а двигал им исключительно «патриотизм, героизм».
Как рассказывал на допросе в марте 2015 года Дадаев, три выстрела он сделал в упор, потом отскочил и сделал еще три. Первые три пули попали в спину. Когда он выстрелил еще раз, пуля, кажется, попала в Немцова, еще две прошли мимо. «Он попытался привстать даже, здоровый был. Был бы не здоровый — не делал бы таких заявлений», — говорил Дадаев.
Следователь вновь спрашивает, как начали следить за Немцовым.
— Адрес Немцова мы узнали в интернете. Адрес его офиса тоже. Но во двор мы к нему не ходили и на работу не ходили — опасались, — давал показания Дадаев. Немцов часто «невзрачно проскакивал» по улице, поэтому Дадаеву редко удавалось его увидеть. Номер машины Немцова он не вспомнил.
— Как между собой себя называли? Прозвища у вас были? Позывные?
— Нет, по именам называли.
— Вас Заур называли?
— Да.
— Скажите, на вас давление оказывалось? Физическое, психическое?
— Психическое? Никакого психического не было.
Дадаев несколько раз повторил, что полицейские и следователи на него не давили, все делали «по закону». Он заверил, что деньги за убийство не получил, хоть ему обещали за убийство «ради Аллаха» 5 млн рублей.
— Но я ему сказал: если не отдашь мне за это деньги, то я не буду о них вспоминать, я это ради Всевышнего делал, не ради денег, — говорил Дадаев. Деньги ему обещал Русик. 15 млн обещали выплатить всем троим.
Тем временем Хамзат Бахаев уснул в «аквариуме».
Прокурор собирается перейти к видео, но адвокат Дадаева Шамсудин Цакаев замечает, что Семененко пропустила несколько абзацев. Семененко возвращается к протоколу допроса и читает пропущенные абзацы — там говорится, как Дадаев менял такси, после того как его высадил Губашев. На третьей машине он доехал до Веерной, 3.
Наконец, включают видео допроса, пока без звука. На видео Дадаев очень возбужден, он размахивает руками, раскачивается. Присяжным показывают со звуком фрагменты видеозаписи, соответствующие зачитанным фрагментам протокола.
27 февраля 2015 года Немцов шел «в направлении кабака», за ним следил Беслан Шаванов. Когда политик с девушкой вышли из кафе, Шаванов позвонил Дадаеву. Тот пошел за Немцовым по мосту, потом выстрелил в спину. Сначала Дадаев добрался до Веерной, 3, а спустя час туда приехали Беслан с Анзором. Перед этим они «скинули» машину.
Видео проматывают без звука. Затем звук включают на словах Дадаева: «Вся Россия ему объясняла, Борису Немцову, что он не прав, что нужно уважать веру. Но этого так и не принял. Поэтому мы решили действовать своим образом». Он также говорил, что шанс убить Немцова подвернулся «случайно» — «все было сделано, потому что людей вокруг не было».
Когда Немцов упал, он потянул за собой девушку. По словам Дадаева, она ни в чем не была виновата, поэтому он не стал ее трогать.
— Почему в качестве орудия был выбран пистолет?
— Не киллер я, не заказной.
— Но почему пистолет?
— Ну, если бы я был киллер, я бы, наверное, что-то другое придумал, — отвечал на допросе Дадаев.
Следователь возвращается к Дурицкой. Дадаев украинскую модель Анну Дурицкую, сопровождавшую в тот вечер Немцова, никогда раньше не видел. Она была свидетелем преступления, говорит Дадаев, но он решил оставить ее в живых. При этом он допускает, что она могла хорошо его рассмотреть, когда Немцов падал и потащил ее за собой.
— Она как реветь начала, я сразу соскочил оттуда, — говорит на видео Дадаев.
На видео опять говорят про машину Немцова, прозвища участвовавших в слежке, давление.
— Зачем убивать Бориса Немцова, на ваш взгляд? — спрашивает следователь Краснов.
В этот момент прокуроры выключают звук. Снова включили, когда Дадаев говорит о пяти миллионах рублей — убийство он совершал ради Аллаха, а не ради денег, хотя ему пообещали указанную сумму. С видео допроса заканчивают.
Адвокат Анзора Губашева Муса Хадисов обращается к присяжным:
— Я хотел обратить внимание присяжных, что Дадаев [говорил] на допросе, что он никогда не просил денег, не получал эти деньги. Но его обвиняют, что он совершил убийство по найму. Но инициатива этих денег исходила не от Дадаева. Второе. В деле нет доказательств, что Дадаев искал какие-то данные по Немцову в интернете. Далее. Губашев Анзор говорил, что убийство совершил не Заур, а Шаванов.
Анзор Губашев впервые дал показания, что в Немцова стрелял именно Шаванов в январе 2016 года.
У Каверзина есть какое-то ходатайство для обсуждения без присяжных, но сначала огласят показания Дадаева, которые он давал уже в статусе обвиняемого тоже 8 марта 2015 года.
«Я полностью признаю свою вину в убийстве», — читает показания обвиняемого прокурор Семененко. В них Дадаев говорит, что в январе 2015 года он, Анзор и Беслан решили следить за Немцовым. Они познакомились с Русиком и сказали ему, что для убийства Немцова им нужны оружие и машина. Вскоре Анзор нашел машину в указанном Русиком месте. В автомобиле лежал и пистолет. В этих показаниях Дадаев уточнил, что следить за политиком они начали 25 января. Пистолет все время находился в машине ZAZ Chance.
Дадаев отмечал, что у них были специальные телефоны, чтобы созваниваться между собой. Больше они никому с них не звонили.
Дадаев снова рассказывал, как догонял и стрелял Немцову в спину, но на этот раз, по его словам, выходит, что последние три выстрела он сделал одновременно с тем, как звонил по мобильному телефону сообщникам.
Теперь вопросы Дадаеву задает прокурор Семененко.
— У вас дома в Ингушетии при обыске, который проводился в присутствии вашей матери, были изъяты патроны, совпадавшие с теми гильзами, что были найдены на мосту. Где вы такие патроны купили?
— Там нет подписи моей матери.
— Вы ответьте на вопрос, не надо порочить доказательства. Вы на видео сами про патроны говорили.
— Вы видели меня на видео? Видели мое состояние? Часто вы меня в таком состоянии в суде видели?
Дадаев говорит, что он никогда не стал бы «подставлять свою мать», проще было хранить патроны на работе в сейфе. Он подчеркивает, что жил на улице Школьной в Грозном и на проспекте Кадырова в войсковой части.
— Как может человек подкинуть патроны и гранату своей матери?! — возмущается Дадаев.
— Вы на записи говорите, какой рукой стреляли, куда стреляли, какой рукой. Это никому не было известно — ни следователям, никому. Откуда вы знали подробности, если вы не причастны к убийству?
— Человек семь дней пролежал в морге и что, никто не знает, кто куда стрелял ему? Следователи разве этого не знали? Через неделю, скажите?
Дадаев говорит, что он на допросе, показанном на видео, вел себя как человек, «которой попил хорошей водички и гонит, гонит».
— Я понимаю, что вы работаете и вам надо это дело продавить, — говорит он Семененко. — Но судья только Аллах.
Прокурор замечает, что на записи Дадаев сам говорил, что на него не оказывали давление. «А вы хотели, чтобы меня на записи пинали? Вы думали, что это так происходит?» — отвечает подсудимый.
Заур Дадаев вспоминает, что следователь Игорь Краснов его всячески подбадривал на допросе: рассказывал, как он сам едва не возбудил дело против Немцова, но тогда не хватило доказательств и его пришлось отпустить.
— Я правильно понимаю, что вы считаете себя невиновным? — спрашивает адвокат потерпевших Вадим Прохоров.
— 100 процентов.
— Тогда почему вы не назовете код от одного вашего телефона?
Дадаев долго объясняет, что не помнит этот код.
Семененко упоминает следы пороха, обнаруженные за левым ухом Дадаева, после чего адвокат Муса Хадисов спрашивает Дадаева, сколько раз он умывался с 27 февраля. Судья его обрывает.
Адвокат Анна Бюрчиева просит слова, чтобы напомнить присяжным, что Дадаев в своих показаниях не упоминал фамилию ее подзащитного Эскерханова.
Защитник Марк Каверзин задает вопросы Дадаеву:
— Почему вы не называли на видео ни названия улиц, ни номера домов?.
— Потому что я никогда не был на этом мосту, никогда не следил за Немцовым и не участвовал в этом преступлении, — отвечает Дадаев. — Ваша честь, я ничего не хочу порочить, эти доказательства по делу, они сами себя порочат. Вы видите мое состояние на видео, ваша честь? Видно, что я как будто сижу на пороховой бочке. Я снова и снова говорю, что я невиновен...
— Подсудимый, отвечайте на вопросы вашего защитника! — перебивает его судья.
— Я сейчас даю показания и могу говорить об этом, когда я хочу. УПК это разрешает, — огрызнулся Дадаев.
Отвечая на следующий вопрос Каверзина, Дадаев говорит, что он хорошо знал Руслана Мухудинова: «Я не мог говорить, что встречался с "ранее неизвестным мне Мухудиновым". Я говорил это под диктовку следователя». Судья просит присяжных последние слова подсудимого не принимать во внимание.
— Дополнения к судебному следствию есть у кого? — спрашивает судья, дав понять, что допрос Дадаева закончен.
Защитники и Мария Семененко отвечают утвердительно. Присяжных выводят из зала на 10 минут.
Адвокат Марк Каверзин хочет приобщить фотографии, где видно, что Дадаев стреляет правой рукой.
— Непонятно, когда, где и кем сделаны данные фотографии... — вставляет Семененко.
— В Лефортово они сделаны, в Лефортово, — шутит Эскерханов.
Дадаев говорит, что попросил адвокатов поспрашивать, есть ли снимки у его друзей. Защитник нашел.
— Вы знаете, на одной из фотографий вы целитесь левым глазом. Это как раз говорит, что вы лучше владеете левой частью тела, — замечает представитель потерпевших Прохоров. — Но пусть суд сам решает приобщать или нет.
Каверзин говорит, что присяжные должны сами посмотреть фотографии и сделать свои выводы.
Каверзин долго говорит судье об основаниях считать, что Дадаев давал первоначальные показания под диктовку. Адвокат просит признать недопустимыми часть доказательств по делу. Семененко возражает. Житников вынесет решение по ходатайству позже.
Теперь судья просит гособвинение перечислить свои дополнительные доказательства. Семененко просит время до завтра.
В зал зовут присяжных. Житников объясняет им, что судебное следствие подходит к концу и завтра обвинение начнет представлять дополнения. Присяжных отпускают до 11 утра 26 апреля.
Адвокат Анна Бюрчиева просит судью сделать перерыв на один день, поскольку ее подзащитный Эскерханов подвернул ногу. Житников в этом отказывает.
«** вашу мать, мы для вас совсем что ли ежики?!» — вскакивает Эскерханов.
Судья обещает Эскерханову, что на него будет составлен административный протокол за нецензурную брань.
«Хоть вешайте!» — отвечает подсудимый.
На этом заседание заканчивается.