Прошлое заседание началось с того, что судья Юрий Житников объявил: еще один присяжный покинул коллегию «по семейным обстоятельствам и в связи занятостью на работе». Это уже второй заседатель, который отказывается от участия в процессе. В коллегии осталось 20 человек — 12 основных присяжных и восемь запасных.
После этого суд допросил бывшего командира батальона «Север» Алибека Делимханова, который все-таки пришел в суд — и надел военную форму с медалями.
Делимханов рассказал, что с августа 2014 по март 2015 года он занимал должность командира 141-го специального моторизованного полка ВВ МВД имени Ахмата Кадырова (в 2010 году этот полк был создан на базе батальона «Север» спецназа внутренних войск МВД) — по его словам, это воинская часть №4156. Полк входит в состав 46-й Отдельной бригады оперативного назначения Северо-Кавказского регионального командования ВВ МВД России.
На большинство вопросов Делимханов ответил, что не может вспомнить или не владеет информацией. По его словам, он не отправлял Заура Дадаева в командировку в Москву. Рассказать, каким образом уволились из внутренних войск Дадаев и Руслан Геремеев, свидетель также затруднился. Не смог он объяснить и порядок, по которому при увольнении военнослужащие сдают оружие — это важный момент для Заура Дадаева, который утверждает, что следы пороха на его руках и одежде остались от отстрела табельного оружия, а не от выстрелов в Немцова.
Чтобы опровергнуть это утверждение, гособвинение зачитало присяжным ответ из Нацгвардии (в состав которой весной 2016 года вошли внутренние войска), где сказано, что по закону увольняющийся военнослужащий не может сам отстреливать оружие, которое сдает.
Алибек Делимханов рассказал, что Руслан Геремеев — его дальний родственник. По его словам, Гереемев был командиром батальона, входившего в состав полка имени Ахмата Кадырова. Все дополнительные вопросы о Геремееве судья снял.
Наконец, Делимханов объявил, что он согласен с Рамзаном Кадыровым, который назвал Дадаева «патриотом России», не совершавшим убийства.
После него перед присяжными выступила Лариса Балюк, знакомая подсудимого Темирлана Экскерханова, которая рассказала, что тот работал под ее началом и руководил строительными и ремонтными работами. По словам Балюк, днем Эскерханов работал у нее, а по ночам служил водителем и охранником у «мальчика-мажора» Романа Гурария, с которым ездил по ночным клубам и которого «оберегал».
«От Романа отвернулись все родственники, все, кроме Темирлана, — рассказывала свидетель. — Потому что он признал этого ребенка. Он и пить начал, поэтому Темирлан его не отпускал от себя, чтобы он за руль сам не сел. В это время он был в нехорошем состоянии».
Наконец, адвокат Анна Бюрчиева перед присяжными сравнила детализацию телефонного номера Бориса Немцова и одной из «боевых трубок», которая, по версии обвинения, использовалась для слежки за политиком. Адвокат показала, что в те дни или часы, когда Немцов был в Ярославле или Подмосковье, «трубка» продолжала ждать его в районе дома и офиса ПАРНАСа.
Заседание началось с часовым опозданием. Журналистов и зрителей пустили в зал, где установлена большая карта. Что именно на ней изображено, в зале не видно.
Слышно, как из «аквариума» они обсуждают карту:
— Улица Климашкина!
— Рублевка!
— Ильинское шоссе!
— Вот Красногорск, дальше нет, — показывает подсудимому Хамзату Бахаеву адвокат Заурбек Садаханов.
В зал зашел судья Юрий Житников. Пока нет присяжных, адвокат Заура Дадаева Марк Каверзин ходатайствует о приобщении карты, которую он принес. Кроме нее адвокат просит приобщить к материалам дела огромные плакаты — на них большие фотографии панорамных снимков Большого Москворецкого моста. Он передает судье документы по заказу на их изготовление, датированные ноябрем 2016 года.
— Это соответствует там камерам, которые имеются в приложении к протоколу осмотра места происшествия, там стрелочка указывает на них прямо, — поясняет он.
Прокурор Мария Семененко «безусловно возражает» против приобщения изображений, потому что «данный фотоплакат» сделан не процессуальным путем, камеры на нем показаны стрелочками, «которые неясно откуда взялись». Изготовившая фото организация к государственным не относится, а присяжным уже демонстрировались фототаблицы из протокола осмотра места происшествия, говорит прокурор.
Адвокат Заурбек Садаханов возражает, что это специализированная компания, к деятельности которой у государственных органов нет никаких претензий, и возражения прокурора связаны только с нежеланием того, чтобы защита использовала эти материалы.
Представитель потерпевших Вадим Прохоров говорит, что «важнейшей проблемой этого дела является отсутствие, я считаю, сознательное, видеозаписей самого момента убийства», за исключением записи с камеры ТВЦ, очень плохого качества. По его словам, адвокаты с самого начала требовали, чтобы «полномочные органы, которые несомненно ведут наблюдение за мостом», предоставили видеозаписи. В частности, адвокаты обращались с этим требованием в ФСО России.
В ответе ФСО было сказано, что «территория Большого Москворецкого моста не является охраняемым объектом», и служба не располагает видеозаписями.
— Мы ни секунды не верим в этот ответ, — говорит Прохоров.
Он напоминает, что ФСО долгое время возглавлял нынешний глава Нацгвардии Виктор Золотов, «близкий друг Рамзана Кадырова».
— Абсолютно уверен, что видеозаписи существуют, и когда-нибудь они всплывут, — говорит адвокат. Против приобщения плакатов он не возражает, но отмечает, что надо учитывать, что они изготовлены лишь в ноябре 2016-го.
Адвокат Темирлана Эскерханова Анна Бюрчиева добавляет, что присяжные в основном иногородние, и может быть, они никогда и не были на этом мосту. По ее словам, им будет полезно внимательно посмотреть на место преступления.
Каверзин говорит, что все камеры и все стрелочки на его плакатах совпадают с фотографиями из протокола осмотра места происшествия. За два года никаких новых камер там не появилось, и место их расположения не изменилось.
Судья спрашивает, что именно защита хочет доказать или опровергнуть с помощью этих изображений. Адвокат Каверзин отвечает, что хочет показать присяжным, где находилась камера, которая фиксировала передвижения, где установлены камеры на мосту, которые, по информации «Гормоста», там есть, но их принадлежность неизвестна.
Прокурор Семененко возражает, что тот факт, что и сейчас на мосту существуют камеры, не относится к предмету судебного разбирательства.
Судья Житников неожиданно и с грустью в голосе объявил, что вынужден прервать процесс до 1 февраля.
Это связано с тем, что зал нужно освободить для процесса, где требуется видеоконференц связь, — в других залах она почему-то не работает. А перенести процесс Немцова в другой зал тоже нельзя, потому что только этот обустроен для процессов с присяжными. Сегодня заседание окончено.
Интересно, что на процессе по делу «Кировлеса» судья Алексей Втюрин уже утром объявил, что, согласно поступившей ему информации, у адвоката Навального Ольги Михайловой, представляющей в Москве интересы семьи Немцова, «изменилась занятость». Сама Михайлова с утра этому очень удивилась, а теперь оказалось, что судья Втюрин был прав.