Заключенные ЛИУ-3 в Саратовской области порезали руки осколками битых лампочек

Несколько заключенных лечебно-исправительного учреждения №3 в Балашове Саратовской области нанесли себе ранения при помощи осколков битых лампочек в знак протеста против действий администрации, говорится в сообщении регионального управления ФСИН.

Инцидент произошел 20 марта «в ходе проведения обыскных мероприятий»: «осужденные, содержащиеся в помещениях камерного типа, выражая протест против законных действий администрации учреждения, нанесли себе поверхностные порезы осколками от разбитых лампочек».

В УФСИН отмечают, что порезы не представляют опасности для жизни и здоровья заключенных. Совершившим «акт аутоагрессии» уже оказали медицинскую помощь, а большинству врачебное вмешательство не потребовалось.

«Поведение осужденных носило демонстративно-шантажный характер и было направлено на дестабилизацию деятельности лечебно-исправительного учреждения», — заключают в службе.

Исполнительный директор движения «За права человека» Лев Пономарев сообщил информагентству «СарБК», что по поводу инцидента к нему обратилась адвокат Маргарита Ростошинская: «Она рассказала, что сегодня пришла навестить своего подзащитного в ЛИУ-3, однако ее не пустили туда. Как она узнала от адвоката, выходившего из дверей учреждения, которому, очевидно, удалось туда пробраться, сегодня 29 человек, находящихся на исправлении, нанесли себе раны. Это стало откликом на вчерашние события. Со слов Маргариты Ростошинской, спецназ минюста (десятки человек — очень много) провели жестокий рейд. Это были обысковые мероприятия, которые сопровождались избиениями».

Пономарев добавил, что написал письмо директору ФСИН Геннадию Корниенко с просьбой вмешаться в происходящее в Балашове. 

«Вчера сюда загнали 50 спецназовцев, и они начали бить ребят, которые в ЕПКТ сидят, — рассказала Ростошинская ИА "Свободные новости". — В связи с чем 29 человек вскрылись достаточно сильно. На сегодняшний день им даже помощь медицинскую не оказали. Они там зеленые до сих пор и истекают кровью. Мы с самого утра туда не можем попасть, потому что нет свободных следственных комнат».