Вскоре после окончания Великой Отечественной войны ученый-металлург, один из создателей танка Т-34 Владимир Фундатор приехал в родной поселок Червень в 62 километрах от Минска, чтобы выяснить судьбу своих родителей и родственников, о которых он ничего не слышал с 1941 года. Сам Фундатор во время войны работал в Свердловске на Уральском заводе тяжелого машиностроения. Ему принадлежит идея отливки корпуса двигателя танка из силумина — алюминиевого сплава, который помог сделать Т-34 более легким и маневренным при высокой мощности.

В Червене Фундатор узнал, что уже осенью 1941 года нацисты создали там гетто, куда собрали около двух тысяч евреев, в том числе родителей изобретателя — Марию Иосифовну и Исаака Израильевича. 1 февраля 1942 года эсэсовцы и полицаи из числа местного населения погнали людей по дороге на деревню Заметовка. В поле недалеко от дороги полицаи приказали местным жителям выкопать ямы, вдоль которых евреев выстраивали в шеренги по 30-40 человек и расстреливали. В тот день погибло около 1 400 человек, среди них были родители Владимира Фундатора.

«Будучи в командировке в Червенском районе в апреле-мае 1946 года, я услышал от работника ОК КП(б)Б Идельчик и от секретаря райкома партии товарища Сытого разговоры о том, что группа граждан еврейской национальности проводит работу по сбору средств на изготовление и установку памятника на месте расстрелянным немецкими оккупантами евреев», — писал в доносе секретарь минского обкома комсомола Иван Поляков.

Из этого документа мы узнаем, что Фундатор осенью 1945 года открыл банковский счет, сам перевел на него 50 тысяч рублей и разослал своим знакомым и незнакомым жителям Белоруссии письма с призывом вносить деньги на строительство памятника. «В Червене этим занимается Абрам Идельчик (заведующий торговым отделом Райсоюза), Соловейчик (парикмахер) и сын раввина. Наличные деньги хранятся у последнего. <...> Организаторы уже заготовили списки жертв, которые собираются написать на памятнике», — указывал Поляков.

Владимир Фундатор успел даже привезти чугунные плиты с фамилиями погибших в Червень, вспоминала позже дочь конструктора Нинель Волох. Плиты отлили по просьбе Фундатора на московском заводе «Станколит». На памятнике задумывалось также сделать надпись на идиш «Евреям — жертвам фашизма». Проект хранился в стеклянной банке дома у сотрудника типографии Оскара Каца, у которого в червенском гетто погибли отец, мать, младшие брат и сестра. В 1947 году к Кацу пришли с обыском, но он успел уничтожить проект. У Фундатора и других участников инициативной группы сотрудники госбезопасности стали выяснять «истинные причины» их переписки с родственниками евреев, погибших в Червене — намекали на создание «сионистской организации».

Устанавливать памятник известному конструктору прямо запретили, объяснив, что по всей стране возведут памятные знаки жертвам нацизма — планово и централизованно. За неуместное рвение Фундатора уволили с работы, и снова трудоустроиться ему удалось лишь в 1951 году после ходатайства известного писателя и журналиста Ильи Эренбурга. В 1953-м Фундатора снова уволили — во время последовавшей за «делом врачей» антисемитской кампании, но после смерти Сталина ему удалось устроиться во ВНИИ литейного машиностроения в Москве, где ученый и проработал до своей смерти в 1986 году.

Памятник в Червене появился только в 1968 году. Ни надписей на идиш, ни слова «евреи» на нем не было: «Здесь покоятся останки более 2 000 советских граждан, расстрелянных в Червене немецко-фашистскими варварами 2 февраля 1942 года», — гласит текст на гранитном обелиске.

Комсомольский функционер Поляков, написавший донос на Фундатора, сделал партийную карьеру, в 1977 году он стал председателем Верховного Совета Белорусской ССР и заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР. Эту должность он занимал до 1985 года.

Памятник на месте массового убийства 2000 евреев Червеньского гетто 1-2 февраля 1942 года. Фото: Avner / Wikimedia

Исчезновение евреев

Во время войны советские газеты, в том числе «Правда» и «Красная звезда», писали о нацистских преступлениях против евреев и их целенаправленном уничтожении. 24 августа 1941 года в Москве состоялся радиомитинг еврейской общественности, в эфире выступили многие еврейские писатели, музыканты, актеры. Илья Эренбург произнес свою знаменитую фразу о том, что он говорит по-русски и всегда говорил о себе, как о русском писателе: «Но гитлеровцы напомнили мне и другое. <...> Я — еврей. Я говорю это с гордостью. Нас сильней всего ненавидит Гитлер. И это нас красит». О прошедшем радиомитинге на следующий день писали все советские газеты, тексты многих выступлений перепечатывались.

В августе 1943 года в «Правде» вышел материал писателя Алексея Толстого о гибели евреев на Кавказе, популярный военный поэт Константин Симонов в августе 1944 года писал о лагере смерти Майданек. Но ближе к концу войны евреи в советской прессе стали превращаться в «мирных советских граждан». Такую формулировку, обращает внимание историк и исследователь Холокоста Илья Альтман, использовали уже в официальных сообщениях об освобождении от нацистов Ростова-на-Дону (14 февраля 1943 года) и Киева (6 ноября 1943 года).

Заметнее всего эта трансформация в документах и официальных сообщениях об освобождении комплекса нацистских лагерей смерти в Освенциме (немецкое название — Аушвиц, Auschwitz) зимой 1945 года. Историк и писатель Павел Полян в своей книге «Между Аушвицем и Бабьим Яром» приводит несколько документов, датированных январем 1945-го.

Так, в докладной записке начальника политотдела 60-й армии генерал-майора Гришаева на имя начальника политуправления Первого Украинского фронта генерал-майора Филиппа Яшечкина, написанной 26 января 1945 года, идет речь о «евреях из многих стран Европы», свозившихся в Освенцим «непрерывно» на протяжении четырех лет.

В акте от 27 января 1945 года (в этот день Освенцим был освобожден Красной Армией), подписанном майором Иваном Челядиным и другими освободителями лагеря смерти, говорится: «На протяжении существования лагеря уничтожено от 4,5 до 5 миллионов человек. В большинстве уничтожались евреи всех оккупированных стран, русские военнопленные и угнанные на работу в Германию поляки, чехословаки, французы, бельгийцы, голландцы, цыгане и др.»

30 января 1945 года Гришаев снова пишет Яшечкину донесение под заголовком «Об освенцимском концлагере»: «В радиусе 20-30 километров на территории Домбровского угольного района имеется 18 филиалов концлагеря. Каждый — до 10 квадратных километров. В лагере — до 80 бараков. Барак — на 200-300 узников. Главное назначение лагерей — массовое истребление людей, в первую очередь евреев, свозимых со всей Европы».

Но уже на уровне главного политического управления Красной Армии евреи из донесений исчезли.

«В лагере имелось до 80 бараков, в каждом из них содержалось 300-400 человек. Главное назначение лагеря — массовое истребление людей, свозимых со всех оккупированных немцами стран Европы», — писал начальник политуправления Иосиф Шикин начальнику Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Георгию Александрову. «Истребление людей проводилось круглосуточно. Три тысячи штатных палачей работали под звуки оркестра, заглушавшего предсмертные вопли жертв. Всего сожжено в печах, на кострах, замучено и расстреляно более четырех миллионов человек», — говорится в том же документе.

8 мая 1945 года газета «Красная звезда» вышла с сообщением Чрезвычайного Государственного Комитета (ЧГК) «О чудовищных преступлениях германского правительства в Освенциме». Публикация гласила: «...за время существования Освенцимского лагеря немецкие палачи уничтожили в нем не менее 4 млн граждан СССР, Польши, Франции, Югославии, Чехословакии, Румынии, Венгрии, Болгарии, Голландии, Бельгии и других стран».

Медсанчасть бывшего немецкого концентрационного лагеря Аушвиц. Фото: Анатолий Струнин / ТАСС

«Черная книга» и Еврейский антифашистский комитет

Вскоре после окончания войны начались неприятности у Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), который возглавлял известный актер и режиссер Соломон Михоэлс. Комитет создали при Совинформбюро в 1942 году, он занимался сбором средств за рубежом на нужды советской армии и политической поддержкой борьбы СССР против нацистской Германии, сотрудничал с американским «Джойнтом». В ЕАК входили влиятельные ученые, артисты, музыканты: Илья Эренбург, Самуил Маршак, Сергей Эйзенштейн и многие другие.

Эренбург и Василий Гроссман в составе литературной комиссии при ЕАК еще во время войны начали работу над «Черной книгой»: сборником документов и свидетельств преступлений против еврейского народа, совершенных нацистами и их пособниками на территории СССР и Польши. Тексты для сборника готовили известные писатели Вениамин Каверин, Маргарита Алигер, Виктор Шкловский и многие другие. Издание «Черной книги» поэт Исаак Фефер и Соломон Михоэлс обсуждали во время своего визита в США в 1943 году, одним из активных инициаторов ее скорейшего выхода был знаменитый ученый Альберт Эйнштейн. В Соединенных Штатах еврейские и американские писатели также взялись за работу над сборником.

В начале 1946 года рукопись была готова, но комиссия ЕАК вынесла очень осторожное решение, опасаясь, что рассказы о пособничестве нацистам со стороны местного населения могут быть восприняты как умаление вины гитлеровцев: «Оба переданные на рассмотрение варианта "Черной книги" не представляют окончательно отредактированных материалов. Комиссия считает, что в представленных очерках излишне много рассказывается о гнусной деятельности предателей родины». И хотя в СССР «Черную книгу» не печатали, Совинформбюро разослало ее рукопись в США, Австралию, Францию, Великобританию, Чехословакию, Италию, Палестину и другие страны. В том же году в Соединенных Штатах «Черная книга» была опубликована.

Еще одна копия оказалась в Чрезвычайном Государственном Комитете. Рукопись передали советским обвинителям в Нюрнберге Ионе Никитченко и Александру Волчкову, и материалы «Черной книги» использовались в ходе процесса над нацистами.

В СССР сборник по-прежнему не печатали. Эренбург возмутился выходом книги в США (решение принималось без его участия), вышел из литературной комиссии, новую версию редактировали без него. В 1947 году рукопись «Черной книги» была уже набрана и частично напечатана в типографии Высшей Партийной Школы, но работа вдруг остановилась.

Сохранилась докладная записка начальника Управления агитации и пропаганды академика Александрова «наверх» — секретарю ЦК Андрею Жданову: «…чтение этой книги, особенно ее первого раздела, касающегося Украины, создает ложное представление об истинном характере фашизма и его организаций. Красной нитью по всей книге проводится мысль, что немцы грабили и уничтожали только евреев. У читателя невольно создается впечатление, что немцы воевали против СССР только с целью уничтожения евреев. По отношению же к русским, украинцам, белорусам, литовцам, латышам и другим национальностям Советского Союза немцы якобы относились снисходительно. Во многих рассказах подчеркивается, что для того, чтобы спастись, достаточно было приобрести “русский паспорт”, не походить на еврея и т.п.» В конце документа Александров приходит к однозначному выводу: «Управление пропаганды считает издание "Черной Книги" в СССР нецелесообразным».

«20 ноября 1948 года, когда закрыли Еврейский антифашистский комитет, рассыпали набор "Черной книги", забрали гранки и рукопись», — писал позже Илья Эренбург в книге «Люди, годы жизнь».

Еще в октябре 1946 года стало ясно, что Еврейскому антифашистскому комитету предстоят трудные времена: Министерство государственной безопасности (МГБ) СССР направило в ЦК и Совет министров записку под названием «О националистических проявлениях некоторых работников Еврейского антифашистского комитета». В ней говорилось, что члены ЕАК, «забывая о классовом подходе», «осуществляют международные контакты с буржуазными деятелями и организациями на националистической основе» и преувеличивают вклад советских евреев в достижения СССР, «что следует расценить как проявление национализма».

Первым арестованным по делу ЕАК 19 декабря 1947 года стал старший научный сотрудник Института экономики АН СССР Исаак Гольдштейн. Вот как он в 1953 году в письме в МВД СССР из лагеря описывал допрос: «Меня стали избивать резиновой палкой по мягким частям. Держали меня двое: подполковник Лебедев и еще какой-то майор, а избивал меня майор Сорокин. Затем заставили меня сбросить туфли и стали нещадно бить по пяткам. Боль была совершенно невыносимая... Не имея возможности дольше переносить боль, я стал просить о пощаде, вопя, что все, что угодно, скажу и признаю... Но когда меня, избитого и истерзанного, заставили подняться, я не знал, что сказать. Избиение возобновилось с новой силой». Из Гольдштейна выбили имя старшего научного сотрудника Института мировой литературы СССР Захара Гринберга, которому тогда было 58 лет. В декабре 1949 года Гринберг умер в изоляторе от побоев.

На основе протоколов, которые принудили подписать Гольдштейна и Гринберга, было возбуждено дело об антисоветской националистической деятельности ЕАК. В начале января 1948 года арестовали Соломона Лозовского и поэта Исаака Фефера, которым вменялось руководство сионистской организацией и связи с американской разведкой (припомнили ту самую поездку в США в 1943-м). 13 января 1948 года по поручению министра госбезопасности Виктора Абакумова в Минске был убит Соломон Михоэлс. Когда арестовали уже самого Абакумова (это произошло довольно скоро, в 1951 году) он рассказал, что актера и сопровождавшего его театроведа Голубова, осведомителя МГБ, убили на даче недалеко от Минска, а затем выбросили тела на одной из городских улиц, официально объявив, что их сбила машина.

Всего по делу ЕАК репрессировали более ста человек. Процесс над 15 обвиняемыми по «основному делу» прошел в закрытом режиме, без участия обвинения и защиты — только Военная коллегия Верховного суда и обвиняемые. «Черная книга», как и на Нюрнбергском процессе, была одним из доказательств. Только на этот раз, по версии следствия, ее подготовка являлась «ярким примером смыкания руководителей ЕАК в националистической деятельности с еврейскими националистами США». Один из тех, кому вменялась в вину «Черная книга» — бывший заместитель министра Госконтроля РСФСР Соломон Брегман — потерял сознание прямо в ходе процесса и попал в санчасть Бутырской тюрьмы, где и умер в январе 1953 года.

Тринадцать обвиняемых по «основному» делу — Соломона Лозовского, Исаака Фефера, сотрудников Совинформбюро Иосифа Юзефовича, Леона Тальми и Эмилию Теумин, главврача Боткинской больницы Бориса Шимелиовича, поэтов Льва Квитко, Переца Маркиша и Давида Гофштейна, писателя Давида Бергельсона, актера Вениамина Зускина, редактора Илью Ватенберга, переводчицу Чайку Ватенберг-Островскую — расстреляли в августе 1952 года. Академика Лину Штерн приговорили к 3,5 годам тюрьмы и пятилетней ссылке. Всех осужденных по делу ЕАК реабилитировали в 1955 году, но до 1988 года сам факт реабилитации и все документы были засекречены.

«Черную книгу» на русском языке впервые издали в Иерусалиме в 1980 году, но в нее вошли не все материалы, собранные Эренбургом и Гроссманом. В 1993 году полная версия сборника была издана в Вильнюсе, а в России — только в 2015 году на собранные в ходе интернет-кампании средства.

Соломон Михоэлс. Фото: репродукция Фотохроники ТАСС

«Над Бабьим Яром памятников нет»

Дело Еврейского антифашистского комитета стало не последним и не единственным проявлением государственного антисемитизма в СССР. Началась борьба с «безродными космополитами» (эвфемизм для обозначения евреев в советской прессе): в течение всего 1949 года в газете «Правда» и других изданиях печатались «обличающие космополитов» статьи, евреев увольняли со всех заметных должностей (первыми на очереди оказались театральные и литературные критики, затем — сценаристы, режиссеры, филологи, журналисты газет и информагентств). В 1952 году начались аресты по «делу врачей», обвиняемых объявили «агентами сионизма», а в начале 1953 года в газетах «Правда» и «Крокодил» выходили «разоблачительные» фельетоны, представляющие евреев (уже без эвфемизмов) как мошенников и злодеев.

В такой обстановке ни о каком увековечивании памяти жертв Холокоста речи быть не могло. Мемориал «Яма» в Минске на месте расстрела 5 тыс. евреев из Минского гетто стал единственным памятником с надписью на идиш и упоминанием национальности убитых: «Светлая память на вечные времена пяти тысячам евреев, погибших от рук лютых врагов человечества — фашистско-немецких злодеев 2 марта 1942 года». Его успели установить в 1947 году, в 1949-м арестовали автора этих строк — поэта Хаима Мальтинского, а в 1952-м был репрессирован каменотес Мордух Спришен, выбивший надпись на обелиске.

В 1948 году в Вильнюсе закрыли еврейский музей. Еще в 1946 году был подготовлен проект памятника в Бабьем Яру, но до изготовления и установки дело не дошло. Когда поэт Евгений Евтушенко в 1961 году писал «Над Бабьим Яром памятников нет» — это не было фигурой речи. Первый памятник на месте массовых расстрелов евреев из оккупированного нацистами Киева появился только в 1976 году. С надписью на украинском языке: «Здесь в 1941—1943 годах немецко-фашистскими захватчиками были расстреляны свыше ста тысяч граждан города Киева и военнопленных».

Даже через годы после смерти Сталина ситуация не менялась: на памятниках и обелисках в местах массового уничтожения евреев появлялись надписи с формулировкой «мирные советские граждане». В 1967 году после арабо-израильской Шестидневной войны в СССР усилилась «антисионистская» пропаганда: был ограничен прием евреев в вузы и на работу, требующую контактов с иностранцами, евреев увольняли с Центрального телевидения. Уезжавших в Израиль обвиняли в предательстве и лишали всех званий и государственных наград.

Митинги памяти жертв Холокоста впервые прошли в городах СССР уже после Перестройки: в 1987 году на Востряковском кладбище в Москве, в 1989 — в Харькове, в 1991 — в Киеве. Тогда же, в сентябре 1991 года, в Бабьем Яру установили памятник «Менора» в виде традиционного иудейского семисвечника, который последние десять лет регулярно подвергается нападениям вандалов.

Памятник «Менора» в Бабьем Яру. Фото: Михаил Маркив / пресс-служба президента Украины / ТАСС

Возвращение «мирных советских граждан»

В августе 1942 года нацисты, оккупировав Ростов-на-Дону, приказали советским военнопленным вырыть рвы и ямы на окраине города, в местности под названием Змиевская балка. Пленных расстреляли там же, а через три дня опубликовали приказ, обязывающий всех евреев явиться «для переселения». Людей сгоняли к ямам по 200-300 человек и расстреливали. Погибло, по разным данным, от 15 до 27 тысяч евреев и членов их семей. Позже там же расстреливали подпольщиков, пленных, душевнобольных и других жителей Ростова.

Мемориал в Змиевской балке, как и первый памятник в Бабьем Яру, появился еще в 1970-е годы, но посвящен был жертвам фашизма, без упоминания евреев. В 2004 году на добровольные пожертвования изготовили и установили в Змиевской балке мемориальную доску с надписью: «11-12 августа 1942 года здесь было уничтожено нацистами более 27 тысяч евреев. Это самый крупный в России мемориал Холокоста».

В 2011 году упоминания евреев и Холокоста с мемориальной таблички исчезли. «Здесь, в Змиевской балке, в августе 1942 года гитлеровскими оккупантами было уничтожено более 27 тысяч мирных граждан Ростова-на-Дону и советских военнопленных. Среди убитых — представители многих национальностей. Змиевская балка — крупнейшее на территории Российской Федерации место массового уничтожения фашистскими захватчиками советских граждан в период Великой Отечественной войны», — гласила надпись на новой доске, установленной на входе.

Замена памятной надписи вызвала скандал и стала поводом для обращения Российского еврейского конгресса (РЕК) в мэрию Ростова-на-Дону и в Министерство культуры. Сначала чиновники отвечали, что новый вариант больше соответствует «исторической правде», потому что в Змиевской балке убивали не только евреев. Но после того, как мемориал посетил главный раввин России Берл Лазар, а РЕК заявил о готовности обращаться в суд, было решено снова сменить табличку, разместив на ней «компромиссный» текст.

Обновленная надпись на входе в мемориал появилась в 2013 году. На светло-серой табличке черными буквами высечено: «Здесь, в Змиевской балке, в августе 1942 года гитлеровскими оккупантами было уничтожено более 27 тысяч мирных граждан Ростова-на-Дону и советских военнопленных. Среди убитых – представители многих национальностей. Змиевская балка – крупнейшее на территории Российской Федерации место массового уничтожения фашистскими захватчиками евреев в период Великой Отечественной войны».